Человек из пропавшей страны

Шансов Григорий

– Ой, как вкусно вы готовите, – Светка откусила вишневый пирог.

– Да вот, после уроков прибежала и сразу пирог поставила.

В те годы выпечку готовили сами. Так экономнее, да и в магазинах ассортимент был еще не велик. Если хочешь порадовать гостей, включаешь фантазию и из того, что есть в погребе и дома, готовишь нечто с чем-то. Причем получалось всегда по-разному. То подгорит, то вытечет, то не пропечется. Владимир Сергеевич с шумом отпил из чашки и начал разговор:

– Ну Марат, интересные вопросы ты задал сегодня на уроке. Прямо сказать, для твоих лет – это очень даже зрело. Жаль времени не было ответить. Я жене рассказал, знаешь, она тоже заинтересовалась.

Ведь вы – наша смена, молодое поколение, которое и будет строить жизнь дальше. От вас все зависит, от ваших решений. И знаете, я все-таки думаю, что вы будете жить лучше.

– Да, хотелось бы лучше, – согласился Марат.

– Ты спросил, почему нам говорили неправду, – Владимир Сергеевич улыбнулся и почесал за ухом. – Правда или неправда, это вопрос неоднозначный. Вы еще молодые и вам кажется, что все в мире просто. Это черное, а это белое. У меня, кстати, даже после института сохранялся такой взгляд на жизнь. Поэтому я тебя, Марат, хорошо понимаю. Но на самом деле в жизни все намного сложнее, чем кажется на первый взгляд, – директор в раздумьях пригладил усы и продолжил. – Вы не допускаете, что может быть они, то есть строители коммунизма, верили в то, о чем говорили? Может они искренне верили, что наш путь единственно верный? Этот путь идеологического насаждения и принуждения.

– Верили, а теперь признали, что ошибались. Странно как-то. Неужели все ученые, академики, министры, все они ошибались? – спросил Сафаров. – Они же умные люди, взрослые. А если была возможность ошибиться, почему же они вели себя так, словно ошибка исключена? Почему не сказали всем людям честно, что мы "возможно" построим светлое будущее? Что мы – часть эксперимента. Столько лет подряд твердили, что мы движемся к светлому будущему. Неужели они не видели, что за рубежом живут лучше? Даже во время войны наши солдаты это видели, когда шли по Европе. Зачем нам врали? Почему не сказали прямо – мы живем лучше, чем в Африке, но хуже, чем на Западе. Не было бы так обидно. Почему внушали, что мы живем лучше всех, когда не лучше. Зачем они врали своему же народу? – Марат говорил с горячностью. Юноша полный сил и надежд. Искренний и откровенный.

– Видать эта тема тебя сильно волнует, Марат, – улыбнулась хозяйка, элегантно ставя на стол чашку. Светка заметила, какой красивый у нее маникюр. Иметь в деревне маникюр непросто.

– Чтобы строить дальше, надо разобраться с прошлым, – произнес Владимир Сергеевич. – Марат, а что если это был единственный наш путь? Если можно так выразиться. Наш исторический путь. Наш менталитет, культура и прошлое привели нас именно к этому. А если по-другому было нельзя?

– Единственный? Почему тогда другие страны пошли другим путем и у них все хорошо? Мы же такие же люди, как и они, только говорим на другом языке. Вы говорите про менталитет. У немцев после войны страну разделили на ГДР и ФРГ. Это немцы, фрицы, они одинаковые. Почему тогда лучше стали жить именно западные немцы? Может все дело в идеологии?

– Ну, я бы не сказал, что у них все хорошо было, и хорошо сейчас. Мы многого не знаем. Все же у каждого народа свои особенности, своя культура. В нашей стране принято не утруждаться, а много отдыхать, много праздновать, а в других культурах отношение к труду несколько иное. Переломить такое вряд ли получится сразу.

– Ладно, у них свои особенности, но зачем врать? Кому мне теперь верить? Кто мне ответит, где светлое будущее, которое мы всей страной с такими жертвами строили? И где гарантия, что дальше будет все правильно?

– Ну, Марат, не принимай это так близко к сердцу. Общество устроено намного сложнее. В тебе говорит юношеский максимализм, – посоветовал учитель.

– То

есть это пройдет, и я потом буду как все, спокойно смотреть как мне вешают лапшу на уши? – Сафаров непокорно прищурился.

– Ну зачем же? – Владимир Сергеевич поправил очки.

– Ну вы же взрослые люди, неужели вы не видели, что вам врут?

– Наша страна многого достигла. Покорила космос, сделала ядерное оружие, – пришла на помощь мужу Лариса Федоровна.

Светка молча смотрела на них, боясь сказать что-то невпопад. Все ненадолго замолчали. Наверное, задумались о красоте ядерного облака в форме гриба. Мерно тикали часы с гирьками. На противоположной стене висели фотографии, где учителя еще молодые, их свадьба, фото с родителями. В углу скромно стоял пузатый телевизор на застиранном выцветшем половике. Из-под занавески виднелся кусок оконной рамы, с засохшими потеками краски. Марат откинулся на спинку скрипучего дивана.

– Давайте еще чаю, – Лариса Федоровна взяла заварник, налила гостям в красивые чашечки и разбавила кипятком. Пар красиво устремился вверх.

– Владимир Сергеевич, а расскажите про этот, демократический общественный строй, чтобы нам знать, – попросил Сафаров.

Учитель истории оживился, отставил чашку, поскольку подразумевались бурные жестикуляции, и приступил к рассказу. Владимира Сергеевича искренне интересовало будущее страны, которая сворачивала на прозападные рельсы. Подумать только – на рельсы своего идеологического противника! Учитель говорил долго. Как умелый оратор, он был мастерски убедителен и красноречив. Его слова в тот вечер не содержали информации из старых советских методичек. Он говорил, опираясь на новые постулаты из газет и телепередач. Выходило сбивчиво, неотточенно, коряво. Однако Владимир Сергеевич нутром чуял, что теперь мог говорить то, что думал. Никто не напишет на него докладную, не придется краснеть на педсовете, не вызовут в министерство и не отчитают за самовольное видение ситуации. Прекрасное время свободы! Время мыслить и время творить!

Поздно вечером гости засобирались домой, утомленные от обилия информации. Словно побывали на внеклассном занятии.

– Ну, молодцы, что пришли, – Владимир Сергеевич, довольный беседой, пожал ученикам руки.

Его супруга, устало сутулясь, подала куртки с вешалки. Марат со Светкой вышли на улицу. Директор проводил их взглядом, снова насупился и пошел в комнату. Они с женой поссорились незадолго перед приходом ребят. Пришлось отложить разборку. Но теперь в доме не было никого. Владимир Сергеевич нашел жену, забившуюся в угол. Лариса Федоровна не убегала на улицу, не пряталась у соседей. Она не хотела “выносить сор из избы”. Да и догадывалась, что будет только хуже. И Владимир Сергеевич принялся за дело. Бил умело, не оставляя следов на видных местах, потому что утром они оба должны быть в школе, на людях, подавать пример ученикам и преподавателям, изображать счастливую семью. Фасад их семьи был на зависть красивым, а за ним все устройство трещало по швам. И Лариса Федоровна терпела изо всех сил, как требовали ее родители, ради сохранения семьи и статуса.

На улице дул ветер и Светка прижалась к Марату:

– Холодно.

– Сейчас подумают, что мы дружим, – ухмыльнулся Сафаров.

– А ты не хочешь, чтобы так подумали?

– Но мы же не дружим.

– Да, ладно, никто не увидит, вокруг темно. Я боюсь. Проводи меня, – она взяла его под руку.

– Чего ты боишься? Это тебе не город, тут случайных людей нет.

– Все равно боюсь.

– Ладно, пошли. Ты хоть поняла, о чем говорили? Молчала весь вечер.

– Поняла, что тут непонятного.