Человек из Вавилона
Шрифт:
— Ты ведь помнишь, — доверительно напомнил он, — как он предстал перед вельможами, как нахваливал русского княжича, утверждая, что о лучшем зяте и помечтать нельзя, но ты не знаешь, как он превозносил Боголюбского в беседах со мной!
Амирспасалар, который вдруг прикрыл глаза, так что у Абуласана невольно закралось сомнение, уж не задремал ли он, вскинул голову и сказал, да, он не знает об этом и, может быть, Абуласан расскажет ему поподробнее, но, не дождавшись ответа гостя, выпрямился, положил мутаку на колени и спросил:
— Разве это он пел хвалу Боголюбскому?
— А откуда мы прознали об этом росе! Зорабабели ездит по разным странам,
Амирспасалар какое-то время не отрывал от Абуласана пристального взгляда, затем опустил голову и долго не поднимал глаз, словно внимательно изучал каждый цветок на паласе. Главный казначей опять было подумал — не задремал ли он, но амирспасалар поднял голову и как бы между прочим заметил:
— Что-то я стал забывчив, уже и не вспомню, по-моему, ты знал Зорабабели со времен Двинского сражения, в котором ты снискал себе славу. Он и тогда любил приврать?
Абуласан улыбнулся, поправил платье и проникновенным тоном произнес:
— Вас обычно мало волнуют заслуги других людей, я принимал участие не только в Двинском сражении, но и в тысяче других, верой и правдой служил своему отечеству. Молодые люди сегодня думают, что только они могут размахивать саблями, а у людей постарше она проржавела. А кто создавал это огромное государство? Сегодня об этом не помнят! — На лице Саргиса Мхаргрдзели вновь промелькнула улыбка, так настораживающая Абуласана.
— Почему же ты ему поверил, Абуласан, сам говоришь, почти не знал его, почему же ты так легко доверился незнакомому человеку?
Абуласан поднялся и стал над амирспасаларом, подавив сухощавого невысокого Мхаргрдзели своими габаритами.
— О-о, это хороший вопрос, амирспасалар, — Абуласан, по обыкновению, не спешил, — хороший, но разве ты не знаешь, кто еще претендовал на руку нашей солнцеликой царицы? Алексей Комнин — племянник императора, изгнанный из Византии, но тем не менее византиец. Стало быть, снова отдавать Грузию на милость Византии? Не хватит ли? Византийцы только и могут, что повелевать и указывать, я не забыл ни Василия Второго, ни Константина Восьмого! Довольно, сколько терзали они грузинскую землю! Мы ничем не хуже их, и сабля у нас так же остра, и мысль мудра! А кто такие росы сегодня? Слабосильные, никому не ведомые… впрочем, завтра, возможно, Русь заявит о себе как новая Византия.
— Ты правильно мыслил, Абуласан, если все так и было, все верно! — с улыбкой отвечал амирспасалар. Он хотел было похлопать его по плечу, но до плеча не достал и похлопал пониже лопаток.
— Конечно, так и было! Нам надо действовать, Саргис! Я слышал, Зорабабели бежал из города, думает укрыться от гнева царицы. Надо спешить, может быть, он еще не успел выбраться за пределы города, надо послать людей, найти его!
— А где искать? Может быть, посоветуешь, где именно? — Амирспасалар устремил на него такой простодушный взгляд, что Абуласан замер — ему очень хотелось разгадать его намерения. «Неужели он не искал его? Неужели ему все равно? Не может быть, не может быть, чтобы он не знал о его исчезновении, но почему он притворяется, что бездействует?» Абуласан не знал, что ответить амирспасалару. «Я должен заставить его искать беглеца, пусть ищет, пусть потрудится, пусть его люди собьются с ног. Он, он сам должен объявить: предатель
— Укрылся, верно, среди своих соплеменников, где же еще! — наконец ответил Абуласан, а про себя подумал: «Хорошо бы перетрясти дома нескольких иудеев… Чем сильнее они перетрусят, тем активнее будут действовать против Зорабабели».
— Ежели он сбежал, тут уж ничего не поделаешь, — услышал он обреченный голос амирспасалара. Тот все еще производил впечатление дремлющего человека. Главный казначей Грузии, способный предугадать умысел кота, никак не смог понять намерений амирспасалара.
— Нет, мы должны найти его, должны вернуть, он обязан ответить за свои действия перед царицей и царским дарбази. — Амирспасалар широко зевнул. «Он дурачит меня, — подумал Абуласан, — по всему видно, дурачит». Абуласан ничего не понимал. А вслух сказал: — Ежели Боголюбский страдал каким-либо недугом, его имя вообще не должно было упоминаться в царском дарбази, а ежели об этом стало известно позднее, Занкан обязан был поставить нас в известность.
— Ты прав, — коротко согласился амирспасалар и снова зевнул, а потом лениво добавил: — Может быть, ты его поищешь?
«Почему он это сказал? — мелькнуло в голове у главного казначея. — Сам не хочет искать? Не хочет или делает вид, что не хочет?»
— Согласен, батоно, — после паузы проговорил Абуласан, — ежели он не оставил город, я его найду, но ваши люди справятся с этим гораздо быстрее! Не зря вы несете на своих плечах всю мощь нашей страны!
— Ну о чем ты говоришь, какая еще там мощь! Мы обыкновенные люди. — Саргис Мхаргрдзели снова зевнул. «Что-то часто он зевает, — подумал Абуласан, — уж не спазм ли у него?» — Ладно, раз ты считаешь, что лучше этим заняться мне, пошлю своих людей. Стало быть, ты говоришь, что он находится среди иудеев? — продолжил амирспасалар.
— Мне сказали, что он исчез из города — скрывается от гнева царицы, но я думаю, а вдруг он еще в городе? А ежели в городе, наверняка прячется у своих.
Амирспасалар закрыл глаза. Через некоторое время открыл и сказал:
— А не может быть наоборот? Он знает, среди евреев его легко найти, и предпочел укрыться у своих грузинских друзей?
— Может быть, и так. Скорее всего, так и есть! Он уж постарался бы запутать след, но я все же думаю, что он среди иудеев.
— А может, он у тебя? — спросил вдруг амирспасалар, широко открыв глаза и с улыбкой глядя на Абуласана.
— Нет! — вскрикнул пораженный Абуласан.
— Что ж, нет так нет, — тихо проговорил амирспасалар и поднялся. Какое-то время постоял молча, затем сказал: — Только вот ты посидишь пока здесь в переднем покое, — и, взяв Абуласана под руку, он не спеша препроводил его туда.
Выкупленный или отбитый?
Занкан Зорабабели потерял счет времени, он не знал, сколько часов прошло с тех пор, как его бросили в колодец. Было темно — хоть глаз выколи, наверху ни звезд, ни луны.
Он вновь обратился к Господу. Мысль о Боге придавала ему силы. Он чувствовал себя не таким одиноким, зарождалась надежда на спасение.
Вдруг издали донесся какой-то шум, казалось, где-то вдали, за горами бушевала огромная толпа народу. Гул становился все отчетливее. Он перестал призывать Бога и прислушался. Звук шагов, негромкие выкрики, отдельные фразы — все говорило о том, что толпа людей подступила к калитке. У Занкана сжалось сердце.
— Выходите, вы, разбойники! — послышался чей-то голос.