Человек, который читал мысли
Шрифт:
– Да, да, вспоминаю. Шестой этаж, шестьсот сорок два. Сейчас, правда, его нет. Благодарю вас, сэр.
ГЛАВА, В КОТОРОЙ ДЭВИД СНОВА ВЫХОДИТ НА СЦЕНУ
Реклама давно перестала быть заповедной вотчиной художников. Целые исследовательские институты с огромным штатом психологов и физиологов, специально оборудованными лабораториями занялись выяснением вопроса, какого цвета следует изготовлять коробки для стирального порошка, чтобы в сознании покупательницы помимо ее воли возникал образ благоухающей пены, как заставить купить белье или мебель, консервы или машину именно этой фирмы.
Но
В разные эпохи разные религии имели свои святые места, к которым нескончаемым потоком тянулись пилигримы. Теперь "меккой" для миллионов стали Рено, Лас-Вегас, Лейк-Тахо. Сюда прилетают и приезжают со сладкой надеждой и уезжают убежденные, что в следующий раз им наверняка повезет. Если бы только шарик рулетки остановился не на 34, а на 33... Если бы за длинным столом шмен-де-фера остановиться на шести, а не прикупать еще карту... Но владельцы казино и отелей в столицах азарта, гангстеры и киноактеры, отставные политические деятели и миллионеры сознают свой долг перед обществом. Никто не может упрекнуть их, что они просто-напросто обирают приезжих. Они платят десятки тысяч долларов модным певцам, импортируют из Парижа прямо в пески Невады знаменитый парижский стриптиз "Лидо", в котором представительницы десятка стран символизируют собой единство обнаженных ног, бедер и бюстов.
Дэвид вышел из "боинга-707" и вздрогнул под мягким и сухим ударом невадского солнца. Оно изливалось на землю физически ощутимым густым потоком, и тени казались островками спасения.
Пока он добрался до гостиницы, рубашка прилипла к спине, пиджак начал казаться чугунным. Зато номер встретил его прохладой, которая казалась нереальной после сухого зноя улицы. Он переоделся и сошел вниз пообедать. Он не слышал оживленного гула ресторанной публики, не обращал внимания на то, что ест. Он думал о том, что Фитцджеральд прав, ему нужны деньги.
У него не было четкого плана. Он знал лишь, что нужно много денег, чтобы уйти, исчезнуть из того мира, где капитан Фитцджеральд рассматривает увеличенные фотографии отпечатков его пальцев, снятых с автомата. Капитан знает, что такое вещественные доказательства, прямые улики, он сумеет передать свою уверенность суду присяжных... Дэвид расплатился и вошел в игорный зал.
Он остановился в дверях, оглушенный гулом, В первую секунду он не мог понять, откуда он исходит, и огляделся. Лица игроков были сосредоточены, они молчали, лишь изредка бросая отрывисто:
"Карту, еще карту". И тут же вспомнил: он СЛЫШАЛ мысли всех этих людей, мысли необычайно напряженные, и звук их мыслей был похож на гул разъяренной толпы.
В зале играли в блэкджек, род американского "очко", и, сидя за вогнутой стороной столов, банкометы бесшумно и точно, как катапульты,
Он подошел поближе к одному из столов. И вдруг понял: несмотря на свою странную способность читать чужие мысли и видеть образы, плывущие в чужих головах, он имеет столько же шансов выиграть, как и любой из этого потеющего от волнения стада. Ведь банкомет сначала сдает карты играющему, а потом себе. Что толку, что Дэвид будет знать, какие у банкомета карты, если не сможет изменить свои?
Неужели тупик? Изо всех способов заработать деньги, читая чужие мысли, Дэвид выбрал только один - казино. Ему казалось, что здесь, в анонимной атмосфере напряженного азарта, ему легче всего будет обзавестись деньгами.
Он вытер выступивший на лбу пот и перешел в другой зал. Вокруг нескольких рулеток стояли кучки людей. "Делайте ставки", - говорил крупье, и шарик рулетки с легким звоном начинал кружиться по слившимся в один призрачный круг клеткам колеса.
"И здесь то же, - с ужасом думал Дэвид.
– Какое у меня будет здесь преимущество? Никакого. Крупье не знает заранее, где остановится шарик. Ему это даже безразлично, ведь казино все равно снимет часть общей суммы, проходящей через рулетку".
Шмен-де-фер и баккара заставили его прислониться в изнеможении к стене. Он потратил почти сто долларов на дорогу сюда, чтобы убедиться в крахе своих надежд. Ему всегда не везло, ему не повезло даже с этим проклятым даром, который пока что отнял у него все и ничего не дал взамен, даже шанса на выигрыш.
Он вернулся в первый зал. Гул чужих, жадных, молящих и торжествующих мыслей раздражал его, как никогда.
– Что не играешь, приятель?
– спросила его платиновая блондинка с густо наложенной на ресницах краской.
– Уже выиграл все деньги? Тогда ты мне нравишься.
– Еще не все, - криво усмехнулся Дэвид и подумал: "По крайней мере с этой проще и честнее, чем с Присиллой. Не будет говорить о любви и думать при этом о своем Тэде".
– Тебе должно повезти сегодня, - сказала блондинка и подмигнула ему, встретимся попозже.
– Обязательно, - ответил Дэвид.
Он стоял у одного из столов и внезапно услышал чьи-то мысли, поразившие его своим спокойствием и даже ленивой, привычной уверенностью на фоне других, потных и молящих. Он поднял голову и понял, что это мысли банкомета. Он ловко и небрежно держал в левой руке колоду, а правой сдавал очередному игроку. Но про себя он называл те карты, которые швырял уверенно игроку. Он знал карты! Должно быть, они были краплеными, банкомет точно знал, что он сдает своему сопернику.
Дэвид почувствовал, как у него забилось сердце. Он посмотрел на банкомета: равнодушное, скучное лицо. "Еще один ходит вокруг, как рыба около крючка. Сейчас клюнет", - слушал Дэвид его мысли. Он пошел к кассе и получил за сто долларов целую пригоршню разноцветных пластмассовых фишек с гербом казино.
Он сел за стол и принялся ждать своей очереди. Ему вдруг стало смешно. Он сидел прямо напротив банкомета и думал о том, что вряд ли тот мог представить, в какую игру они будут сейчас играть. Банкомет знает, какие карты он сдает Дэвиду. Дэвид знает о том, что тот знает, и знает, какую следующую карту получит.