Человек, который построил Эдем. Часть первая: Чистилище.
Шрифт:
– Ты знаешь, что заслужил это, - сказал Тайрек сам себе, пригладив назад мокрые от пота волосы. – Давай, дуй к медикам. Починят тебя быстро и совершенно бесплатно. Но ты же хочешь страдать, ублюдок. Что же, поправимся другим способом.
Через час в кармане покоился инъектор с несколькими ампулами модельных наркотиков. Они не вызывали привыкания и накрывали такой волной блаженства, что от боли не оставалось практически ничего, но позволить их себе мог далеко не каждый. Одна ампула - и сааксец почувствовал, как смятение в душе постепенно утихает. Да, он наделал ошибок, но всё же любой человек заслуживает счастья. Может быть, пришло время отложить прошлое на дальнюю полку и начать новую жизнь? Эта мысль Тайреку понравилась. Он остановился поглядеть на витрину магазина оружия, когда почувствовал, что за ним следят. Потянувшись и постаравшись придать своей фигуре
Воспалённые тёмные глаза с мешками под ними от постоянного недосыпания, плохо расчёсанные чёрные волосы с лёгкой проседью, которые Тайрек по старой моде пытался убрать назад, высокий, исчёрченный мелкими морщинками напряжения смуглый лоб. Поперёк нижней губы маленький шрам – когда-то здесь была полоса, символизирующая принадлежность к касте воинов Саакского Союза, несмываемый след старых времён. Тайрек моргнул и сосредоточился на заднем плане. Разноцветные толпы людей в плащах, куртках, бессмысленных головных уборах и платьях под огромными неоновыми вывесками, источающими яркий, обжигающий свет. И среди них – этот странный человек, склонивший набок голову. Обесцвеченные или седые волосы, глаза скрыты за тёмными очками, руки в карманах длинного кожаного плаща багрового оттенка. Похож на полицейского стукача, но у тех чувство стиля обычно получше. Синдикатовец? Но какое ему дело до обычного лингвиста? Вряд ли бандит с окраин, с ними у Тайрека никогда не было проблем. Разве что какой-нибудь глупый гастролёр из другого Сектора, высматривающий себе не слишком бедную, но и не слишком богатую добычу. Сааксец рефлекторно сжал рукоятку ножа, лежащего в кармане куртки, и продолжил делать вид, будто осматривает револьверы на прилавке. Машинки смерти блестели хромированной и воронёной сталью, тихо нашёптывая о вещах, которые они могут сделать с живым человеком. Тайрек не слушал. Ножа более чем достаточно. Насмотревшись на оружие, юноша двинулся по аллее вдоль магазинов одежды, бижутерии, посуды и сувениров, спрашивая себя, как он оказался в этом чудном Городе, где люди покупают в магазинах схемы вещей, чтобы потом создать их дома с помощью утилизатора. Мимо его взора мелькнула маленькая церквушка. Административный гений догадался расположить её между магазином интимных товаров и парикмахерской. Может раньше здесь были другие, более цивильные заведения, но сейчас приход выглядел более чем жалко. Тщедушный человечек в рясе с аугментикой вместо руки сидел на крыльце и продавал с лотка миниатюрные распятия. Сааксец наклонился, чтобы рассмотреть их. Скелет человека не был прибит к кресту – он был привязан к нему проводами. Разведённые руки лежали вдоль двух линий, расположенных ровно под сорок пять градусов к горизонтальной оси. Над черепом висел небольшой нимб. Распятие изображало Освободителя в момент Откровения, припомнил Тайрек.
– Одна штука за пять баксов, добрый сэр, - пробормотал человечек, протягивая сканер. Юноша неожиданно для себя провёл по нему запястьем, расплатившись за покупку. Чип действующего гражданина в его руке тихо пискнул. Только повесив крестик себе на шею, сааксец почувствовал, как долго дремавшая ненависть нарастаёт в нём и грозит вырваться наружу. Человечек ухмыльнулся Тайреку, словно провернул величайшую сделку века. Тот ответил коротким кивком и поспешил ретироваться.
Новое ощущение - металл крестика, холодящий кожу груди. Зачем он это сделал? Во время войны церковь Освободителя хорошенько искупалась в крови его народа. Почти десять лет Тайрек избегал контактов с духовенством, опасаясь, что не сможет сдержать ярость и убьёт кого-нибудь. Он не верил религии жителей Первого. С самого детства его обучали другим вещам, вдалбливали совершенно другие доктрины. Рассказы о величии Освободителя были ему чужды. Но даже если бы сааксец и верил им, то просто не смог бы изгнать из головы воспоминания об изуродованных сородичах. В своей жестокости церковь Освободителя переплюнула даже самые отмороженные армейские части Союза. Жрецы не просто убивали мирных жителей – они отрубали им руки и ноги, чтобы затем припаять искусственные конечности, после чего, проверив обратную связь протезов, начинали эксперименты. Людей били, препарировали заживо, обливали кислотой, поджаривали в печах и обдавали холодом, по пути заменяя повреждённые органы искусственными. Все результаты тщательно фиксировались. Сами того не зная, первенцы осквернили основной религиозный постулат Союза, гласящий, что человеческое тело священно, и модифицировать или изменять его – грех. Тайрек содрогнулся. Весь прогресс Первого Города в медицине был подпитан
Зазвонил коммуникатор, отвлёкая Тайрека от мыслей о прошлом. Продолжая шагать сквозь толпу, он поднёс запястье поближе к глазам и, чуть-чуть осветлив экран, начал вчитываться в пришедшее сообщение. Ему писала Элли: спрашивала, когда они смогут встретиться. У юноши тут же отлегло от сердца, на губах заиграла улыбка. Девчушке-то уже не терпится, подумал он, неторопливо продиктовав ответ.
– Сегодня вечером, возле моего жилого блока.
Вдруг на плечо легла чья-то рука.
– Так и будешь делать вид, что не заметил меня?
А преследователь был не робкого десятка. Левая рука, сжимавшая нож, задрожала от нетерпения, и пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать её. Раньше в ситуациях «убей или будь убитым» Тайрек не мешкал с выбором. Он не сомневался – сейчас именно такая. Но его остановило ощущение узнавания - что-то в седовласом преследователе казалось ему до боли знакомым. Мужчина улыбался, обнажив ряды выбеленных искусственных зубов. При ближайшем рассмотрении сааксец вдруг понял, что преследователь ненамного старше его. Эта ситуация, эти ощущения…
– Дежа-вю, - сказал мужчина, улыбаясь ещё шире. Он протянул Тайреку руку, и тот осторожно её пожал. Ладонь в кармане сжимала нож так сильно, что от напряжения затекали пальцы.
– По пиву? Или ты предпочтёшь джин «Победа»? – спросил преследователь.
– Синтетическая дрянь для солдат. Лучше виски, - не своим голосом ответил сааксец. В горле будто встал комок, от которого невозможно было избавиться просто прокашлявшись.
– Здесь неподалёку есть неплохой бар. Идём, я покажу.
Не сказав более ни слова, мужчина повернулся к Тайреку спиной и устремился в неизвестном направлении.
– А ведь я мог сейчас убить тебя, - крикнул юноша. Незнакомец на секунду остановился, затем пожал плечами и сказал:
– Что же ты медлишь?
– Оцениваю твою полезность, - огрызнулся сааксец, но сам понял, как неубедительно это вышло. Его терзало любопытство. Убить он всегда успеет.
– Ну, так оценивай побыстрее, - бросил мужчина и пошёл дальше.
Когда Тайрек был ещё совсем мал, мать любила говорить ему: «Если сомневаешься в каком-то деле, сделай хотя бы один шаг – дорога появится сама собой». И он этот шаг сделал. А затем ещё один, и ещё. Сааксец следовал за неизвестным, надеясь, что это только нелепая попытка ограбления, но уже осознавал, что всё намного, намного хуже.
Тайрек знал этот бар. Владелец заведения утверждал, что он в точности повторяет лучшее злачное место в мире, существовавшее до Освобождения. На пожелтевших от табачного дыма стенах висели старомодные фотографии и таблички с непонятными надписями вроде «Нью-Йорк» и «Лондон». В углу стоял музыкальный терминал, переделанный под ретро-стиль и обшитый деревянными панелями. Музыка играла не слишком громко, но её было достаточно, чтобы заглушить конфиденциальные разговоры. Тайрек вздрогнул. Гомон разгорячённых мужчин и женщин, шипение льющегося алкоголя – атмосфера мигом взбодрила его. Окунись в эту жизнь – и не заметишь, как пропадёшь. После Приюта свободное посещение баров, частый разврат и дурь могли показаться вкусом свободы, но Тайрек лучше всех знал, что её суть далеко не в этом – и всё же духи вина сумели овладеть им на долгое время.
Незнакомец уселся за стол, раскрыл меню, щёлкнул коммуникатором, и система приняла заказ. Через пару минут к ним подошла официантка с бутылкой виски и стаканами. Всё это время сааксец молча смотрел на мужчину, пытаясь вспомнить, где же он его видел.
– Ты умираешь, - сказал незнакомец, зажигая сигарету. Огонёк отразился в его блестящих очках, напомнив юноше горящую на небосводе звезду. В Городе никто не видел неба, кроме живущих на самом верху, на Первом Уровне. В Эдеме. Остальным приходилось довольствоваться потолком.
– Откуда ты это знаешь?
– Посмотри на себя. Страшная вещь - бухло, не так ли?
– «Мне так больно, что я не могу не улыбаться», - процитировал Тайрек книгу Жизни. – Какая тебе разница?
– Мне? Что же, ты прав, никакой. Но ты довёл себя, Тайрек. Боли длятся почти месяц, но ты глушишь их наркотиками и обезболивающими, заливаешь взор вином, чтобы совсем забыться. По моим расчетам, ты откинешься меньше, чем через шесть-семь недель.
– Я лучше сдохну, чем позволю первенским докторам трогать меня, - Тайрек выразительно сплюнул в пепельницу. – Все свои достижения они построили на крови моего народа. Кто тебе обо мне рассказал?