Человек, который замедлял и ускорял время
Шрифт:
В маленькой комнате, откуда дверь вела в кабинет начальницы, еще две девушки сидели за пишущими машинками. Они оживленно разговаривали, а когда Тимофей зашел и присел на свободный стул, застучали по клавишам машинок, недовольно поглядывая в его сторону. Прошло минут двадцать. Девушки все чаще поднимали глаза на Тимофея: наконец одна, перестав печатать, насмешливо сказала:
– Так вы никогда не дождетесь. Постучите.
– А можно?
– спросил Тимофей.
– Конечно, можно, - сказала девушка, а другая добавила: Даже нужно. Там у нее профессор с кафедры физики; он
Девушки захихикали, а Тимофей, услышав слово "физика", насторожился. Что, если ему вдруг повезло? Он поспешно встал, подошел к двери и постучал. Внутри что-то сказали, и Тимофей осторожно приоткрыл дверь. В просторном кабинете за большим письменным столом восседала полная широколицая женщина с неестественного цвета оранжевыми волосами в очень ярком платье. Напротив в глубоком кожаном кресле сидел, развалясь, длинноногий спортивного вида мужчина средних лет в сером костюме с узким бледным лицом, тонкими губами я крохотными рыжеватыми усиками. Мужчина небрежно перебирал похожие на анкеты карточки, которые вынимал из деревянного ящика, стоящего возле кресла на полу.
– Вам что?
– спросила женщина очень низким, грубоватым голосом.
– Я насчет работы...
– начал Тимофей.
– Подождите... Хотя, - она вопросительно посмотрела на сидящего перед ней мужчину.
Тот, не глядя на Тимофея, махнул рукой:
– Пусть заходит. Мне он не помешает.
– Ну, заходите, - басом сказала женщина с оранжевыми волосами.
Тимофей вошел, объяснил, что ищет работу, и протянул трудовую книжку.
– Чертежник, значит,.
– сказала женщина, листая книжку. Чертежники сейчас не нужны.
При слове "чертежник" мужчина в сером костюме встрепенулся и мельком взглянул на Тимофея. Тимофей успел заметить, что глаза у мужчины бесцветные, круглые, холодные и очень внимательные.
– Я могу и другое, - заметил Тимофей, косясь на мужчину в кресле.
– Что именно?
– спросила начальница.
– Лаборантом... или...
– Вас рекомендует кто-нибудь?
– отрывисто перебила она, с неудовольствием поглядывая на Тимофея.
– Если рекомендует, скажите кто?
– Я недавно в больнице лежал с одним вашим профессором, сказал Тимофей, переминаясь с ноги на ногу, - он посоветовал мне узнать на кафедре, только я забыл, какая кафедра.
Тимофей заметил, что при словах "больница" и "профессор" мужчина в кресле насторожился и стал внимательно слушать, прикрыв глаза.
– А фамилию профессора помните?
– спросила женщина.
– Помню... Ефим Францевич Воротыло.
Мужчина подскочил в кресле и уставился на Тимофея. Взгляд у него был ужасно неприятный, Тимофею почему-то вдруг вспомнился взгляд змеи... Женщина за столом развела руками:
– К сожалению, наш Ефим Францевич...
– Я слышал, - сказал Тимофей.
– Просто не знаю, что вам сказать, - продолжала она, свободных штатных мест сейчас нет. Вот разве по безлюдному фонду? Вы, Петр Степанович, говорили, что вам нужен чертежник на кафедру.
– Даже очень, - сказал мужчина в кресле неожиданно приятным, каким-то бархатным голосом, -
– Так, может, поговорите с молодым человеком?
– благосклонно кивнула орачжевоволосая Евдокия Кирилловна.
– Это новый заведующий кафедрой, профессор Петр Степанович Овратов, - пояснила она.
– Вместо покойного Ефима Францевича.
"Вот это да!
– мелькнуло в голове Тимофея.
– Впервые в жизни так повезло..."
Петр Степанович некоторое время внимательно изучал Тимофея, пристально глядя на него льдистыми, бесцветными глазами.
– Давно знаете Ефима Францевича?
– спросил он наконец, отводя взгляд к потолку.
– Я его совсем не знаю, - простодушно сказал Тимофей. Мы... несколько дней рядом лежали в больнице.
– Раньше вы с ним не встречались?
– Никогда.
– Ну хорошо, - бархатно сказал Петр Степанович, поднимаясь.
– Пойдемте ко мне на кафедру побеседуем.
– Прямо сейчас?
– удивился Тимофей.
– А разве сейчас вам неудобно?
– Нет... Почему же... Могу и сейчас.
– Вот и прекрасно. Сразу обо всем и договоримся. Работа не любит ждать.
– Он улыбнулся Тимофею, но глаза остались ледяными.
– Будьте здоровы, Евдокия Кирилловна. Я завтра еще загляну к вам.
– Всегда вам рада, Петр Степанович.
Через час Тимофей вышел из университета с целой папкой эскизов и толстым рулоном ватмана. Эскизы он должен был как можно скорее превратить в красочные чертежи, которыми Петр Степанович предполагал украсить стены коридоров на своей кафедре.
Прошло два месяца. Наступила осень. Деревья на бульварах пожелтели, все чаще хмурилось небо. У Тимофея теперь не оставалось времени скучать... Днем он дежурил в музее, а вечерами чертил - дома или на кафедре Петра Степановича.
Странная это была кафедра. Странная во всем, начиная с названия... Называлась она кафедрой общей и теоретической физики, сокращенно КОТФ, а на студенческом жаргоне - КОТ.
– Пошли, ребята! Следующая пара у кота, - слышал не раз Тимофей, когда развешивал в коридорах свои чертежи.
Непонятно было, то ли прозвище относилось к кафедре, то ли к Петру Степановичу, которого все называли заведующим, но который пока лишь исполнял обязанности заведующего кафедрой. И чем больше Тимофей присматривался к Петру Степановичу, тем больше он казался ему похожим на длинного худого кота, который постоянно находился в движении, что-то выслеживал, вынюхивал, копал и закапывал, ластился к начальству и тотчас же шипел на тех, кого считал ниже себя. Хмурый, каверзный кот с круглыми змеиными глазами. Студенты его явно не любили, на его лекции ходили плохо. Впрочем, лекций у него было мало. Всего два раза в неделю: раз в утренние часы, раз в вечерние. Тимофей, работая вечерами на кафедре, иногда осторожно заглядывал в его аудиторию. Петр Степанович, сидя за столом, что-то говорил своим красивым бархатным голосом, а за партами дремали, заслонившись портфелями, шестеро-семеро студентов. Тем не менее, возвращаясь после лекции на кафедру, Петр Степанович каждый раз, словно невзначай, бросал дежурной лаборантке: