Человек наизнанку
Шрифт:
Полуночник уселся за стол сутулого пастуха и протянул ему руку.
– Ну что, пять, да? – сочувственно произнес он.
Мишле поднял на него пустой взгляд: в голубых глазах пастуха Камилла прочла неподдельное отчаяние. Он поднял левую руку, растопырив пятерню, словно чтобы подтвердить сказанное, и только чуть заметно шевельнул губами в ответ. Полуночник положил ему руку на плечо.
– Все – самки?
Пастух закивал, плотно сжал губы.
– Вот горе-то, – покачал головой Полуночник.
Тут
– Сначала выпей, потом поговорим, – приказал он.
– А что, ты хочешь поговорить?
– Угу.
– На тебя непохоже.
– Точно. Непохоже. Выпей-ка.
– Это сен-викторское?
– Угу. Пей.
Пастух опрокинул один за другим два полных до краев стакана, и Полуночник налил ему третий.
– Теперь пей медленно. Соль, принеси и нам стаканы, – сказал он.
Мишле проследил за Солиманом неодобрительным взглядом. Он принадлежал к числу людей, так и не смирившихся с тем, что в Провансе, в их родном краю, среди их овец поселился чернокожий парень. Вот и доигрались, скоро их всех отсюда выживут. Но он был достаточно осторожен и в присутствии Полуночника предпочитал помалкивать: на пятьдесят километров в округе все знали, что любому, кто помянет Солимана недобрым словом, придется познакомиться с ножом Полуночника.
Полуночник разлил вино по стаканам и поставил бутылку.
– Ты что-нибудь видел? – спросил он Мишле.
– Ничего. Только сегодня утром, когда поднялся на пастбище, увидел, что они лежат на земле мертвые. Этот гад даже не собирался их жрать. Просто загрыз, и все. Ради развлечения. Да, Полуночник, эта тварь такая жестокая, даже страшно.
– Знаю, – отозвался Полуночник. – Это она Сюзанну того. Думаешь, это правда он? Можешь поклясться?
– Головой клянусь. Раны с мою руку, во какие, – сообщил пастух, задрав рукав и обнажив локоть.
– Когда ты вчера вернулся с пастбища?
– В десять часов.
– Ты кого-нибудь видел в деревне? Может, машину какую?
– Ты хочешь сказать, кого-нибудь чужого?
– Угу.
– Никого.
– А на дороге – тоже ничего?
– Ничего.
– А Массара ты знаешь?
– Чокнутого с горы Ванс?
– Угу.
– Иногда встречаю его, он ходит к мессе. В вашу церковь он не ходит. Он всегда участвует в крестном ходе в честь святого Иоанна.
– Святоша, значит?
Мишле отвернулся.
– Это вы у себя в Экаре ни в Бога, ни в черта не верите. А чего это ты под Массара копаешь?
– Он исчез пять дней назад.
– Разве он имеет к этому отношение?
Полуночник кивнул.
– Ты хочешь сказать – зверь?.. – растерянно пробормотал
– Точно пока нельзя сказать. Мы ищем.
Мишле отпил глоток вина, присвистнул.
– Ты его здесь не видел? – спросил Полуночник.
– В последний раз – на мессе в прошлое воскресенье.
– А про крестный ход можешь рассказать? Массар на самом деле святоша?
Мишле недовольно сморщился:
– Святоша – не то слово. Суеверный он. Поклоны все бьет. Ну, мы-то с вами понимаем.
– Ничего мы не понимаем. Я знаю только, что люди говорят. Что мясо ему в голову ударило. Эта его чертова работа на скотобойне ему все нутро перевернула, вот он и ударился в религию.
– Что до меня, то я тебе вот что скажу: лучше бы парень в монахи подался. Я слышал, у него никогда женщины не было.
Полуночник снова разлил всем по кругу.
– Ни разу не видел, чтобы он пропустил мессу, – продолжал Мишле. – Свечей покупал на пятнадцать франков каждое воскресенье.
– А это сколько штук?
– Пять. – Мишле растопырил пальцы, как в ответ на вопрос Полуночника о погибших овцах. – Он ставит их в форме буквы «М», вот так. – И он начертил пальцем контур на столе. – «М» значит «Массар», или «Милосердие», или еще что – не знаю, я у него не спрашивал. Честно говоря, мне плевать. Поклоны земные бьет, вот как. Иногда по галерее около хоров все ходит, ходит, то вперед пройдет, то назад попятится, поди знай, что у него в башке, только думаю, что-то не христианское. А то еще схватит кропильницу и станет ее в руках вертеть, представляешь? И снова без конца поклоны бьет. Ну, мы-то с вами понимаем.
– То есть ты хочешь сказать, он со сдвигом.
– Ну, не то чтоб с большим сдвигом, но голова у него явно не в порядке. Да, не в порядке. Но человек он приятный. Никому ничего плохого не сделал.
– Но и хорошего тоже, правда?
– Это так, – согласился Мишле. – Во всяком случае, он ни с кем не разговаривает. Если он и пропал, тебе-то что за дело?
– Плевать мне, что он пропал.
– А что тогда? Зачем ты его ищешь?
– Это он твоих овец порешил.
Мишле изумленно вытаращил глаза, и Полуночник тяжело опустил руку ему на плечо.
– Держи это при себе. Пусть это останется между нами, пастухами.
– Ты хочешь сказать, оборотень?.. – прошептал Мишле.
Полуночник едва заметно кивнул.
– Понятно. Ты что-то заметил?
– Да, кое-что.
– И что же?
– У него нет волос на теле.
Старые пастухи молча смотрели друг на друга, Мишле переваривал информацию. Камилла вздохнула и залпом осушила стакан.
– И теперь ты идешь за ним?
– Угу.
– С ними? – Мишле мотнул головой в сторону Камиллы и Солимана.