Человек, нашедший свое лицо
Шрифт:
Все больные решили выписаться в один день. Цорн одобрил это решение. Он мог проверять результаты лечения взаимным сравнением; к тому же излечившимся не мешало пробыть несколько контрольных дней для того, чтобы проверить стойкость достигнутых результатов.
Наконец настал и этот желанный день. Все исцеленные из группы «пострадавших от Престо» собрались в курзале. Несмотря на то, что Цорн был косвенно виноват в их злоключениях, больные сердечно благодарили его за успешное лечение. Особенно прочувственную речь сказал губернатор, который был бесконечно рад своему превращению из негра в белого человека.
По пути домой он с удовольствием приказал вышвырнуть негра, который имел дерзость войти в вагон для белых.
Часть вторая
У
Престо сидел на бочонке в тени старой сосны, курил трубку и читал Уолта Уитмена. «Это интересно», – подумал Тонио Престо. Вынул вечное перо и записную книжку, сел на траву и, превратив дно бочонка в письменный стол, начал записывать:
«Признайтесь, что для острого глаза все эти города, кишащие ничтожными гротесками, калеками, бессмысленно кривляющимися шутами и уродами, представляются какой-то безрадостной Сахарой...»
– Ничтожные гротески, калеки, шуты и уроды!.. Вот материал! Это может быть почище уродца Престо! – воскликнул Тонио. Он хотел продолжать записывать, но молодой сенбернар Пип, услышав голос хозяина, просительно залаял. Он сидел против Тонио, от нетерпения перебирал передними лапами, ворочал головой и приподнимал то одно, то другое ухо. Престо улыбнулся.
– Больше нет. Все! – сказал Тонио. По утрам он угощал Пипа остатками завтрака.
Пип отрывисто залаял, подскочил и запрыгал возле Престо. Он звал на прогулку. Это был удивительно смышленый пес. Пип любил по утрам, после завтрака, ходить с Престо к Изумрудному озеру. Тонио забрасывал удочки, а Пип впивался глазами в поплавок. Он повизгивал и начинал дрожать, когда рыба клевала. Первая добыча доставалась ему. Иногда Престо носил пойманную рыбу к ближайшему горячему гейзеру и, опустив сетку в кипящую воду, варил, приготовляя себе второй завтрак. Пип неодобрительно относился к этой затее: он не мог победить страх перед клокочущим, шипящим, дышащим паром гейзером и не подходил близко.
Престо посмотрел на Изумрудное озеро, на синевшие вдали горы, потом на книгу и записную книжку и, наконец, на белый домик сторожа. Окна и дверь были открыты. Эллен еще убирала его комнату.
– Нет, Пип, сегодня я не пойду с тобой гулять. Вот лягу здесь под сосной и буду смотреть на небо, – сказал Престо.
Пип шумно вздохнул. Он знал привычки Престо: уж если тот лег под сосной, то кончено: никуда он не пойдет. Пропала утренняя прогулка.
А Тонио Престо, к неудовольствию четвероногого друга, часто часами лежал под сосной. После необычайных треволнений последнего времени он нуждался в отдыхе, хотя приехал сюда и не для того, чтобы отдыхать.
Особенно суматошными были последние дни перед прощальным ужином, столь памятным для всех его участников.
Еще во время судебного процесса к Престо обращались крупнейшие юристы Америки, предлагая свою помощь. Официально представительствовать на суде за Престо в обычном порядке они не могли: для этого нужна была нотариальная доверенность. Престо же находился на положении недееспособного. Суд не принял бы такой доверенности. Поэтому адвокаты предлагали только неофициальное, закулисное воздействие на чиновников и судей. Лучшим способом этого воздействия были деньги и личные связи адвокатов. Денег же Престо был лишен, – по крайней мере, не мог распоряжаться ими, – на его имущество был наложен арест. Крупные адвокаты имели собственные деньги, могли прибегнуть и к займам. Их расходы на негласное воздействие нельзя было учесть. И они могли ставить дутые счета. Притом за риск они требовали от Престо чудовищные гонорары. Тонио колебался.
За несколько дней до памятного ужина его посетил личный секретарь и помощник знаменитого нью-йоркского адвоката Пирса. Пирс некогда был членом Верховного суда, но затем сменил свою почетную должность на более доходную, перейдя в адвокатуру. Он считался крупнейшим юристом-законоведом страны. Главное же – у него сохранились личные связи с виднейшими судебными деятелями. Ему не надо было зазывать клиентов, – они сами шли к нему. Но Пирс принимал только дела о миллионных исках и наследствах, причем большинство из этих дел поручал своим многочисленным помощникам. Это было широко поставленное коммерческое предприятие, и Пирс быстро составил себе крупное состояние. И вот знаменитый адвокат прислал своего посла к Престо, якобы заинтересовавшись казусным делом. Это, впрочем, не помешало Пирсу поставить Престо такие условия, которые Тонио в душе назвал грабительскими. Состояние Престо должно было растаять чуть ли не наполовину. Несколько дней Престо вел переговоры с представителем
Теперь Престо мог заниматься другим, не менее важным делом, которое требовало полного уединения.
Доктор Цорн перед началом лечения говорил Престо:
– Вы еще не видели своего настоящего лица, такого, каким оно должно быть, если бы болезнь с детства не изуродовала вас.
Престо увидел свое настоящее физическое лицо, но к нему теперь не подходила манера игры уродца Престо, как не подходило старое платьице карлика новому телу. Новое лицо, новое тело требовали и нового внутреннего содержания, новых целей в жизни, новых приемов творчества в искусстве. В этом Престо убедился после разговоров с Питчем, Геддой Люкс и другими. Вопрос оказался сложнее, чем он ожидал. К новому физическому лицу ему надо было найти и новое лицо артиста, новый репертуар, новые роли. Над этим надо было серьезно поразмыслить, размышления требуют сосредоточенности, а для сосредоточенности необходимо полное уединение.
«Так уединялся и Будда, желая найти свое лицо, сначала в роще из манговых деревьев на берегу реки Анома, а потом в дремучих лесах Урувелы. Где бы найти такие леса?» – думал Престо.
Он долго выбирал, куда ему поехать. Вспоминал уединенные места своей обширной родины, горы, леса, пустыни. Их было немало. Но забираться слишком далеко в глушь не годится: он должен следить за ходом дела. Быть может, адвокату потребуются какие-либо справки. Пирсу, конечно. Престо сообщит свой адрес, но только ему одному, и притом в строжайшем секрете.
И вдруг он вспомнил об Йолстоунском национальном парке. Парк, территория которого превышает территорию Бельгии! Есть где уединиться! Там найдутся такие глухие уголки, куда не заглядывают туристы. Он остановится не в отеле, а снимет комнату у какого-нибудь сторожа или лесника. Отлично! Кстати, он посмотрит этот прославленный парк, это мировое чудо. Престо за вечной работой и спешкой не удосужился побывать в знаменитом парке. Теперь он посмотрит, немного развлечется в поездке, – это очень необходимо, – а затем уединится в рощу манговых деревьев и будет размышлять о своей судьбе.
И Тонио деятельно занялся приготовлением к путешествию. Он накупил книг, путеводителей по Йолстоунскому парку, много книг по кинематографии, литературе и даже философии. Ему во многом надо разобраться. Он тщательно составил маршрут, меняя средства передвижения, чтобы лучше замести следы. И в тот час, когда гости на званом ужине еще допивали последние бокалы, окликая куда-то отлучившегося хозяина, Престо был уже далеко.
Сторож-ученый
Как ни был подготовлен Престо путеводителями и книгами, он был поражен, увидав Йолстоунский парк. Природа как будто собрала здесь все причудливые формы, все контрасты, все цвета, все, что может удивлять и очаровывать. Горы, ущелья, водопады, озера, леса сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Вода горячих ключей выбрасывала наружу частицы извести, которые, охлаждаясь, каменели и образовывали целую систему террас, словно выточенных из мрамора. Эти террасы, то узкие, то широкие, обведены подвесками и затейливыми кружевами из сталактитов. Совершенно белые террасы сменялись светло-желтыми, розовыми, синими, зелеными, коричневыми... Престо особенно заинтересовала высокая терраса, которая носила название Кухни Дьявола. Это было темное пространство, в котором слышался глухой гул. Как черные хлопья, кружились летучие мыши, почти задевая Престо и шофера своими крыльями... И вдруг новая декорация – «Золотые ворота» из лавы, окрашенной в золотисто-желтый цвет, «Лебединое озеро», дикая гористая местность со снежными вершинами. Не остановиться ли здесь? Нет, слишком суровая картина. Дальше! Бассейн гейзера Герриса и горячих ключей «Черный ворчун», «Человек минуты», выбрасывающий струю вверх каждую минуту, «Постоянный», извергающийся через двадцать минут. Ниже – разноцветные грязевые ключи, розовые, желтые, белые... Эти ключи с шумом выбрасывали горячую воду, и она падала на землю затейливыми каскадами. Подальше от этого шума!..