Человек-пистолет
Шрифт:
— Ну, — неохотно отозвалась она, — у маман есть даже два способа…
— Даже два? — удивился я. — Какие же?
— Тебе приятен этот разговор?
— Не очень. Но страшно любопытно, какие такие у маман способы.
— Ну, например, отправить тебя на принудительное лечение от алкоголизма…
— Спасибо ей… Но если что, я ведь и добровольно не отказался бы… Непонятно только, для чего ей это нужно. Если Лора захочет развестись со мной, я и так ничего не смогу с этим поделать…
— Но нужно же будет отсудить у тебя квартиру, — объяснила Жанка.
— Отсудить
— Ну да, — нетерпеливо подтвердила Жанка. — Маман боится, что в случае развода ты будешь претендовать на кооператив.
— Господи! Да я и не стал бы этого делать! Плевать мне на кооператив!
— А она так не думает.
— Ну, я могу ей об этом сказать, успокоить.
— Вряд ли она тебе поверит, — возразила Жанка.
— Пожалуй, — согласился я и тут же рассмеялся, — И поэтому она, бедная, ночи не спит — все измышляет, как меня «нейтрализовать»!.. И вот досада, первый способ уже не годится: с некоторого времени я перешел на трезвый образ жизни… А какой же, интересно, второй способ? Надеюсь, посильнее, чем первый?
Мы оказались в подъезде родительского дома и стали подниматься по лестнице.
— Черт с ним, — махнул я рукой, — потом расскажешь…
Дверь открыла матушка, и, пока я помогал раздеться Жанке и раздевался сам, в матушкиных лазах, беспокойно перебегающих с меня на Жанку, успела смениться целая гамма чувств: удивление, недоумение, все возрастающее подозрение, неодобрение, явное неудовольствие и, наконец, смятение… Однако матушка взяла себя в руки и приторно-сладко воскликнула:
— Милости просим, милости просим! — Она усадила Жанку за стол; отец оторвался от телевизора и вяло кивнул: — Вот, Жанночка, кушай конфетки, печеньице, сейчас мультики будут показывать…
Матушка увела меня на кухню и там в ужасе зашептала:
— Ты с ума сошел! Ты с ума сошел!..
Я сделал вид, что совершенно не понимаю, на что она намекает, а матушка, как бы лишившись сил, опустилась на табуретку и, сокрушенно качая головой, повторяла все то же «Ты с ума сошел!» Я терпеливо молчал.
— Ты… ты понимаешь, что это преступление? — прошептала матушка.
— Да о чем ты? — наивно удивился я.
— Ты должен оставить ее в покое! — набросилась на меня матушка. — Посмотри на себя! Здоровенный кобель, а она еще девочка! Ребенок!
— Да с чего ты взяла, что я… что мы…
— Балбес ты мой, у вас все на лицах написано!
— В самом деле? — смутился я.
— Еще бы! — воскликнула матушка. — Неужели ты думаешь, это можно скрыть?!
— И все-таки уверяю тебя, ты ошибаешься… — попытался возразить я, но она уже не слушала.
— Вот несчастье! — причитала она. — И что тебе неймется? Лора — такая прекрасная женщина! Просто роскошная! Если бы я была мужчиной… Посмотри, все друзья тебе завидуют! А ты что задумал?! А Жанка-то, Жанка! Эти современные школьницы тоже хороши! Распущены до крайности! Что себе позволяют! Сейчас, конечно, это просто! Никакой девичьей стыдливости, никакого целомудрия. Уже
— У меня тоже нет слов, — согласился я. — Ничего подобною, мама, и близко нет, а ты уже такого нагородила… А если мы и разойдемся с Лорой, то не по моей вине, а уж Жанка тут вообще ни при чем!..
— Что? Разойдетесь?!
— Ну, до этого еще далеко…
— Не ври, не ври!
— Почему это я обязательно вру? — обиделся я.
— Потому что ты всегда врешь, — совсем расстроено сказала матушка.
— Хорошо, давай сначала успокоимся, а потом попробуем поговорить, — предложил я.
— Ты думаешь, я машина? У меня сердца нет?
— И вообще, ведь ты обещала хорошую новость, — напомнил я. Матушка на мгновение воспрянула, но потом озабоченно вздохнула:
— Ох, как же ты, сынок, все это не вовремя!..
Матушка сделала знак наклониться и тоном одновременно и участливым, и заговорщицким сообщила, что в пятницу, как и собирались, они с отцом были в гостях у дедушкиного друга дяди Ивана, который, как выяснилось, занимает ныне такой ответственный и высокий пост, что… (тут матушка понизила голос до такого тихого шепота, что я толком не разобрал, «что», да и, кажется, она сама толком не знала)… А главное, — сообщила она, — дядя Иван просто-таки настоятельно просит, чтобы мы позволили ему что-нибудь сделать для нашей семьи во имя их с дедушкой дружбы!
— А что нам надо — пожал плечами я. — У нас как будто все есть.
— Не остри так глупо! — шикнула на меня матушка. — Ты пойми, ведь это даже не благ! Это… это… В общем, слушай: я объяснила дяде Ивану, что лично нам с отцом уже ничего не надо, а вот если бы он взялся вывести в люди тебя…
— И что — он сказал, что возьмется? Выведет?
— Если будешь валять дурака, никто никуда тебя не выведет!
— А все-таки? Что вы решили?
— Ничего мы еще не решили. Я только сказала, какой ты институт закончил и какая у тебя специальность. Дядя Иван спрашивал, какие у тебя интересы и планы, но откуда мне знать, какие они у тебя!.. В общем, нужно лично с ним встретиться и обо всем поговорить. Может быть, в свою систему возьмет или уж что вы там решите… Лучше всего, конечно, если бы он тебя к себе взял. Это было бы замечательно.
Я, конечно, согласился.
— Но ты сам понимаешь, — предупредила матушка, — как там насчет морального облика — насчет разводов и тому подобного! Так что ты, сынок, пожалуйста, будь умницей: чтобы не было у тебя никаких таких пятен!
— Никаких пятен, мама.
— И конечно, пока о дяде Иване никому ни слова! Ты ведь знаешь, какие кругом люди.
— А когда мне с ним нужно встретиться?
— Ну, на днях. Чем раньше, тем лучше. Он ведь человек уже немолодой, понимаешь
— Понимаю. Может помереть, не успев вывести меня в люди.