Человек-птица
Шрифт:
– Совсем сумасшедший! Кому и что он собирается доказать своим геройством? – понуро глядят на него рабы и гремят цепями надзиратели. – Остановись, сумасшедший!
– Неужели свобода тебе дороже не только нас, но и жизни? – визжит жена. – Сын, скажи хоть ты ему что-нибудь! – И взоры всех обращаются к юноше. Особенно пристально глядит на него рабовладелец.
– Отец! Ты не птица и не полетишь! – кричит ему сын.
– Да, я понял, что человеческой жизни и сил недостаточно, чтобы взлететь как птица. Но у меня достаточно силы воли, чтобы перестать быть рабом
– Ты показываешь лишь, что освободиться от оков рабства можно только ценой своей жизни! – назидает рабовладелец.
– Я отдал свою жизнь за то, чтобы мой сын родился с душой, не искажённой рабством, а окрылённой свободой! Я не сумел и не успел научить вас летать. Но заставлю распахнуть крылья свободы! – поворачивается раб к обрыву, взмахивает крыльями и, под вскрик ужаснувшейся толпы, бросается в пропасть.
– Какое горе!
– Отмучился!
– Какой славный конец бесславной рабской жизни! – толпясь у обрыва, восклицают собравшиеся.
– Вот и отлетел! – машет рукой рабовладелец. – Раб состарился, обезумел, и, чтобы не кормить немощного, проще дать ему свободу. А другим – урок! Чем заканчивается стремление к ней! – повелительно оглядывает он рабов, разгоняемых надзирателями на работы.
Проходит время, и уже возмужавший юноша руководит грандиозным строительством.
– Что же здесь будет: загон, цитадель или хранилище? – пожимают плечами надзиратели.
– Если ветер, гуляя сквозняком по этим коридорам, ещё и будет надувать кузнечный горн и керамические печи, то мы, избавляясь от рабского труда на мехах, не только настроим ему коридоров, но и сделаем их дворцом и украсим их, чтобы он, с удовольствием гуляя здесь, помогал нам! – впервые со смехом и радостью выстраивают сооружение рабы.
– Ну так что у тебя получается, покоритель воздуха? – смеясь, подходит и осматривает рабовладелец, как кузница и керамическая мастерская, обрастая стенами, превращаются в удивительное круглое сооружение с высоченными, открытыми снаружи входами, сужающимися и снижающимися к центру, где находится мастерская.
– Здесь раскрытые по направлениям преобладающих ветров забрала потоков и воздуха, который по улиткообразным сужающимся коридорам, закручиваясь и сжимаясь, со всей силы будет устремляться в горн и печи через эти узкие щели, – показывает и рассказывает ему юный конструктор, когда они проходят по лабиринтам сужающихся коридоров и входят в мастерскую.
– Ага. Ты ловишь и загоняешь ветер в загоны! – понимающе кивает хозяин. – Но теперь, обузданный, его нужно заставить работать! – берётся он и открывает заслонку воздуховода, проложенного под решётку с углями.
Со свистом хлынувший поток воздуха взметает и разметает по кузне пламя горна.
– Ах! – вскрикивает отброшенный в сторону рабовладелец. – Укроти его!
Юноша протягивает руку к струе воздуха, как бы поглаживая её, – и она ослабевает свой напор.
– Уже иссяк, – закрывает он заслонку.
– Ты колдун? Повелитель
– Я всего лишь зачарован духами ветров! – восторгается юноша. – Но они в небесах, а я здесь, и высчитал, что делает вообще и может делать полезного для нас ветер, если его и наши желания совпадают. Вот и сейчас ветер наполнил коридоры, которые, если бы были такими же широкими, как на входе, то он бы просто гулял по ним. Но я сузил их до вот этой щели, и ему, чтобы выйти из коридора, пришлось сжаться и выпрыгнуть в горн, когда открыли или вновь откроем заслонку.
– А-а… Так ты просто раб, который заманивает и выпускает ветер? – догадывается хозяин. – Тогда я вас с ветром обоих и заставлю здесь работать! А нет – закую в кандалы и цепи!
– Можно, но… – трёт лоб юноша.
– Никаких «но»! – угрожающе хохочет хозяин. – Открывай!
Раб открывает заслонку, и кузня опять наполняется вихрем огня.
– Ха-ха! – торжествующе беснуется в шквалах ветра и огня рабовладелец. – Я владыка ветра и огня!
Однако поток ветра и пламя горна опять ослабевают, и рабовладелец обмякает.
– Так ты всё-таки кудесник?! – затаив дыхание, смотрит он на своего юного раба.
– Нет. Хотя я высчитал, что через щель в горн вырывается лишь воздух, загоняемый ветром в коридор, который заканчивается для него препятствием с узкой щелью, но на преодоление которого у воздуха без ветра сил не хватает, – поясняет юноша.
– Значит, у входа выставить рабов и загонять воздух! – находит решение хозяин.
– Сил не хватит! – останавливает его раб.
– У меня хватит сил заставлять работать на себя и рабов, и ветер! – угрожающе решает и эту проблему рабовладелец.
– Как же вы можете повелевать тем, что выше вас и само даёт вам жизнь? Ведь мы живём благодаря воздуху! – удивлённо смотрит на него юноша.
– Ха-ха! Так же, как я даю вам жизнь и управляю ею, чтобы вы делали всё необходимое для моей! – самодовольно замечает хозяин.
– Ха-ха! Я сделал ещё одно открытие! – вдохновенно оживляется юноша. – Я понял, почему понимаю ветер!
– Что ты ещё такое понял? – настораживается хозяин.
– Он для меня не раб, а друг! И мы живём друг для друга!
– А… Ну да, друзья… И оба мои рабы! Один прикован, а другой обуздан мною! – успокаивается рабовладелец.
– Нет! Ветер управляет воздушной стихией и никогда не будет обуздан! А ты загнал в меха воздух – и он, как и раб безвольного ветра, подневольно делает лишь то, что заставляют, а не то, что мог бы и хотел, – показывает он на едва струящийся через щель воздух и огонь в горне.
– Хм… – отягощённым раздумьями взглядом глядит на раба и его друзей рабовладелец. – А почему же когда закроешь… – закрывает он заслонку, прислушиваясь к происходящему внутри шипению, через щели и украдкой глядя на своего необычного раба, – а потом откроешь… – открывает он заслонку и отскакивает в сторону от взметнувшегося в потоке воздуха пламя горна. – …он бушует?