Человек рождается дважды. Книга 2
Шрифт:
Привычно произносились названия ключей и районов: Дарпир, Ораек, Делянкир, Бурустах…
Где находились эти посёлки, речки, ключи, Юра толком не знал. Ребята объездили почти весь Северо-Восток, а он сидит всё время в одном районе да ругается с Красновым. Эх, махнуть бы куда-нибудь в экспедицию вместе с Женей…
Юра подошёл к карте, утыканной красными флажками, с условными обозначениями. Почти вся она пестрела отметками. Тут экспедиция, здесь разведрайон. А вот тут уже раскинулись до самой Неры дорожные командировки. Люди добрались и
Раздался звонок. Все прошли в зал.
Докладчик рассказывал о километрах построенных мостов, миллионах кубометров песков, промытых на приисках. Но Колосов почти не слушал, улавливая только
отдельные фразы и фамилии лучших комсомольцев Колымы. Он думал.
Стахановские методы труда, расцвет страны и благосостояния народа, вторая пятилетка, успехи социалистического строительства. Победы, успехи, успехи и…
Наряду с этим/ тревожные известия о подрывной деятельности врагов народа. В управлении автотранспорта орудовала шайка вредителей.
Арестованы матёрые враги в аппарате горнопромышленного строительства. Взято несколько ответственных работников главка.
Когда докладчик коснулся беспечности и упомянул имя Колосова, Юрка почувствовал, как стала гореть на лице кожа. Конечно, беспечность. Разве он не почувствовал в Урмузове что-то фальшивое, наигранное? А ведь Ему и в голову не пришло заинтересоваться поглубже и предупредить кого следует. Не будь тогда Татьяны, возможно, этот проходимец и до сих пор гулял бы на свободе. И кто знает, что успел бы натворить за это время.
В выступлениях ребят чувствовалось сознание личной вины. Слишком уж увлеклись созиданием, забывая о происках врагов и бдительности, благодушничали.
Спокойно говорил директор Дальстроя Берзин. Его уверенность в силе народа, в Единстве партии, Центрального Комитета и Его Генерального секретаря развеяли подавленность.
— …Мы победили Антанту и всю белогвардейскую нечисть на фронтах гражданской войны. Теперь с решительностью очистимся от внутреннего врага. Будем Ещё могущественнее, сильней и крепче.
— Центральному Комитету! Политбюро Центрального Комитета! Нашему вождю, великому Сталину! — крикнул кто-то в зале.
Дружное ура потрясло стены.
ГОворили зверобои, охотники, пастухи, колхозники. На Таскане вырастили арбуз, и люди гордились маленьким шариком.
Инструктор политотдела Пиваров предложил объявить комсомольской стройкой/ начатое строительство узкоколейной железной дороги протяжённостью девяносто километров.
Тут же на конференции ребята писали заявления с просьбой направить их на строительство. Юра тоже хотел записаться, но Ему предложили заниматься своим
делом. Когда стали зачитывать приказы по управлениям о поощрении комсомольцев, с Юры сняли все взыскания. Он был удивлён, что их оказалось много.
В чём дело? — спрашивал он себя. Разве он думал когда-нибудь о себе? Разве не выполнил хотя бы
Краснов отложил приказ и устало вздохнул.
— Да, задачу возложили нелёгкую. Беспокоит одно — достачно ли я зрел для руководства таким крупнейшим управлением. А тут Ещё организация Юго-Западного управления. К лету, конечно, будет легче: оловянники встанут на ноги. — Он повернулся к секретарю парткома. — А вот главный инженер — больше академик. Вся оперативная работа свалится на одного. Ты только не подумай, что ответственности боюсь. Нет. Беспокоит судьба управления.
Дымнов подошёл к окну.
— Не скромничай. Ты не можешь не понимать целесообразности назначения. А кроме всего, это и мнение парткома.
— Знаю.
— Вот и хорошо. Всё равно тяжесть горных работ лежала на тебе. В этом году с золотом справились хорошо. Осилим торфа и подземные пески. Ты только посмотри, какой коллектив на Юге…
К управлению подкатил «роллс-ройс». Из машины вылез Берзин, а за ним высокий военный с угрюмым лицом.
— Что бы это могло значить? — удивился Краснов и встал. Приезд директора Дальстроя был совершенно неожиданным.
Берзин вошёл в кабинет и отрекомендовал военного.
— Майор государственной безопасности — Карп Александрович Павлов. Знакомьтесь. Нарком предоставил мне отпуск. Товарищ Павлов будет руководить нашим строительством.
Он представил новому начальнику руководителей управления. Краснов кратко доложил о причинах незначительного отставания вскрышных работ и о состоянии дел в управлении.
— За счёт торфов мы значительно перевыполняем объёмы подземных песков, — объяснял он Берзину. — Я продолжаю оставаться при своём мнении. Главное
зимой — это подземные пески. С торфами мы всегда до весны управимся. В сильные морозы производительность труда низкая, а в шахтах, как и летом, работают в одних рубашках. Зато весной появилась первая вода — и получай золото. А на открытых полигонах жди, когда пригреет солнышко и даст оттайку. Зимой шахты, а с марта открытые работы…
Павлов молча смотрел на Краснова.
— Вы что же так неожиданно, Эдуард Петрович? — спросил Краснов, меняя тему разговора.
— Просился давно, всё не отпускали. И вдруг неожиданно расщедрился товарищ Ежов и прислал любезнейшую телеграмму. Мол, сделано много. Устал — отдохни, подлечись и с новыми силами за работу.
— Вернётесь?
— Если ничего не случится, конечно. Тут моё сердце, моя жизнь.
Берзин был растроган заботой. Да и отдыхать можно было с лёгким сердцем. Дела обстояли хорошо.
Эдуард Петрович чувствовал себя не совсем здоровым и скоро ушёл в дом дирекции.
Павлов попросил ознакомить Его с запасами разведанных месторождений.
— Золото Есть. Разведчики молодцы, пополняют наши кладовые. Так что Есть где развернуться, только бери, — с удовлетворением заметил Краснов, вытаскивая геологическую карту района.