Человек с двойным дном

Гриньков Владимир Васильевич

– Ваш гриль! – приблизился официант.

Мясо истекало соком. Хотелось взять этот кусок и по-первобытному жадно рвать его зубами.

– Кетчуп принесите, – попросил Корнышев. – И водочки еще.

У него уже был план. Быстро выстроился в голове, как выстраивается любая мысль, если ты долго к ней идешь и долго готовишь ее появление.

Официант вернулся скоро. Поставил на стол перед Корнышевым пластиковую бутылку с кетчупом и готов был поставить водку, но Корнышев попросил его:

– Плесните мне водочки!

Святослав не хотел, чтобы официант уходил. Он был нужен

рядом.

Парень тренированно наполнил корнышевскую рюмку. За это время Корнышев успел открутить пробку у бутылки с кетчупом, а потом перевернул и встряхнул бутылку, как это обычно делают для того, чтобы густой кетчуп переместился вниз. Кетчуп выбил незавернутую пробку и выплеснулся на брюки Корнышеву.

– Бляха-муха! – сказал Корнышев в сердцах, будто случившееся стало для него полной неожиданностью.

– Сейчас, сейчас! – засуетился официант и поспешно взял салфетку в руки.

Но Корнышев его помощи не принял.

– Водой надо залить! – произнес он с такой досадой в голосе, что официант мгновенно осознал, что сам он, возможно, и виноват.

– Простите! – выдохнул официант.

А Корнышев уже поднялся из-за стола.

– Вода где у вас? – спросил сердито.

– А вот, сюда прошу!

И так получалось, что это официант сам позвал Корнышева на кухню. Святослав предусмотрительно прихватил со стола салфетку. Чтобы не показалось подозрительным, он смахнул ею кетчуп с брюк.

Официант услужливо распахнул перед Корнышевым зеркальную дверь. Тот переступил через порог, замер на мгновение, быстрым взглядом охватив обширное пространство кухни. Видеокамера тут одна. Справа в углу. Святослав решительно направился туда.

– Нет-нет, сюда! – вякнул ему в спину официант.

Корнышев собирался набросить на видеокамеру салфетку, для того он ее и захватил с собой, но только очутившись в кухне, он обнаружил, что видеокамера не висит на кронштейне, а упрятана под прикрепленный к потолку стеклянный колпак, на котором никакая салфетка, разумеется, не удержится. Не долго думая, Корнышев схватил с кухонного стола пакет с майонезом, поднял повыше и резко сжал пакет в руках. Струя жирного белесого майонеза залепила колпак видеокамеры, превращая далеких наблюдателей в слепых котят. Корнышев волчком крутанулся на месте, успев загрести со стола в ладонь кухонный нож. Официант смотрел на него со страхом. Наверняка подумал, что этот не знакомый ему мужик напился до чертиков и у него сорвало крышу.

Быстрым движением Корнышев запер дверь кухни изнутри.

– Кто еще здесь? – спросил отрывисто.

– Повар!

– Где?

Официант только кивнул в ответ. Корнышев проследил направление кивка и уперся взглядом в дверь ватерклозета.

– Жить хочешь? – спросил Корнышев у официанта.

Чтобы услышать единственно верный ответ, легонько ткнул острием ножа в шею бедолаге.

– Хочу! – с готовностью сообщил официант.

– Тогда – на пол! Лицом вниз! И я тебя не трону.

Официант рухнул как подкошенный. Теперь можно было действовать. Корнышев схватил черпак на длинной ручке и торопливо посбивал все противопожарные датчики на потолке. После этого зажег полдюжины конфорок длинной газовой

плиты и принялся метать на огонь все, что попадалось под руку: халаты отсутствующих поваров, картонные коробки, рецептурные сборники, деревянные разделочные доски. В подсобном помещении он обнаружил настоящее сокровище: там были припасенные для мангала деревянные поленья и целая упаковка розжига. Поленья – в огонь. Затем розжиг. Полыхнуло так, что Корнышев даже попятился.

В это время распахнулась дверь ватерклозета. Появился повар-азиат. Замер на пороге, изумленный видом открывшегося ему кошмара.

– Пожар! – коротко сообщил ему Корнышев.

Повар осознал, наконец, масштабы надвигающейся катастрофы. Рванул к двери, да не к той, что вела на террасу, а к другой, которая соединяла ресторан с гостиницей. Но Корнышев был начеку, поймал беглеца за ворот:

– Куда?!

– Ба-бах! – взвыл повар. – Ба-бах чичас будит!

– Ба-бах? – с надеждой переспросил Корнышев. – Где?!

Перепуганный повар указал жестом. Только теперь Корнышев увидел то, чего не заметил в спешке: в углу стояли компактные газовые баллоны. Походный вариант. Их использовали, наверное, на выезде.

Корнышев хватал баллоны один за другим и швырял в огонь. Он уже видел за стеклом, отгораживающим кухню от террасы, своих мечущихся опекунов. Те сообразили, наконец, что происходит нечто экстраординарное, и пытались сквозь зеркальное стекло рассмотреть, где их подопечный. Но пока не решались разбить стекло. Такой команды, видно, не было. Но в дверь, которая вела в гостиницу, уже ломились. И официант, как видел Корнышев, поглядывал на ту дверь с надеждой, ждал избавления.

– Тут подвал! – крикнул Корнышев официанту. – Есть лестница туда?

– Нет.

– Как – нет?! – изумился Корнышев.

Он очень рассчитывал на этот запасной ход. Потому что видел прежде, как по наклонному пандусу съезжали в цокольный этаж автомобили. На бортах фургонов было изображено всякое съестное. Корнышев это так расценивал: продукты разгружают в цокольном этаже, а затем поднимают в помещение кухни.

– Лифт?! – осенило Корнышева.

И увидел искомое прежде, чем услышал ответ. Дверцы в стене. Распахнул. Это был маленький грузовой лифт, способный поднять или спустить всего лишь несколько коробок. Корнышев притянул к себе повара, едва ли не носом ткнул того в блок управления, вмурованный в стену, скомандовал:

– Отправляй меня вниз! Сюда жми! Понял! И потом беги! Через дверь!

Нырнул в чрево лифта, свернулся эмбрионом. Азиат захлопнул дверцы. Корнышев почувствовал, как дрогнула и пошла вниз кабина лифта. Он уже не видел того, как повар с официантом одновременно бросились к выходу, ведущему на террасу, и вывалились из дверного проема с искаженными ужасом лицами – прямо под ноги парням в черных костюмах. Те рванули в кухню, дабы исправить собственную оплошность и скрутить Корнышева, но тут взорвались баллоны. Огненный вулкан подбросил кухню крыши в ночное небо, полыхнуло ярким жаром; теперь уже горела и примыкающая к кухне гостиница. Стало светло, как днем. Огромное зарево можно было увидеть, наверное, из любого уголка Рублевки.