Человек со шрамом
Шрифт:
— Верно, — согласился Левандовский.
— Преступник опасается оставить следы на снегу. В отличие от обычного охотника он и охотник и дичь одновременно. Охотится за деньгами и стремится ускользнуть от нас. А кроме того, зимой довольно трудно ездить на мотоцикле. Холодно, руки коченеют, мотоцикл может занести, да и аварии зимой случаются чаще.
— Мне все больше нравится ваш план.
— Если наши планы одобрит начальство, то после очередного нападения у нас будет десятка два подозреваемых. Следующий налет покажет, какие номера мотоциклов повторились. А после третьего нападения все станет ясно.
— В ваших рассуждениях есть один просчет.
— Какой,
— Вы говорите о трех налетах. Между тем бандит начал убивать людей. Он уже не удовлетворяется деньгами. Мы не можем спокойно дожидаться нового преступления.
— Естественно, дожидаться мы не будем. Возможно, нам удастся схватить его раньше.
— Каким образом?
— Если сумеем догадаться, кто он, на основе данных, описанных в этих делах.
— Не представляю, как вы это сделаете.
— Я тоже еще не знаю. Но, возможно, нам удастся приблизиться к разгадке, а это облегчит розыск.
— А если бандит использует фальшивые номера мотоциклов, меняя их при каждой новой операции?
— Это почти исключено. Если не сам бандит, то мотоцикл его наверняка из Цеханова. Ведь, совершая нападения, он пользовался лишь шоссейными дорогами, ведущими сюда. Если бы на каком-то цехановском мотоцикле то и дело менялись номера, это показалось бы подозрительным.
Хотя бы соседям. А ведь бандиты, по крайней мере один из них,— человек, явно не навлекающий ничьих подозрений.
— Однако тот человек, если он действительно из нашего города, сразу же заметит усиленный контроль на дорогах.
— Именно поэтому сейчас для нас важнее всего, чтобы он этого не заметил. Мы и должны хранить этот факт в глубокой тайне. Не может быть и речи о патрулях службы движения или о милиционерах с повязками. Эти люди должны ежедневно конспиративно приезжать из Варшавы, к тому же состав групп должен постоянно меняться. И регистрировать номера надо незаметно для постороннего взгляда.
— Ну это как раз самое простое. Можно фотографировать каждый проезжающий мотоцикл.
— Но ведь это придется делать, очевидно, уже в сумерках, — удивился сержант, — а то и совсем ночью.
— Ничего. Будут фотографировать при помощи инфракрасных лучей. Есть такой способ. Ну и, конечно, замаскируют аппарат, чтобы никто ничего не заметил. Незачем даже каждый день проявлять снимки. А если бандиты что-нибудь предпримут, мы немедленно проявим пленку.
— Я заметил еще одну любопытную деталь, пока просматривал дела, — заметил сержант.
— Ого! — поручик все с большим уважением поглядывал на своего помощника.
Когда майор сообщил Левандовскому о новом сотруднике, поручик обрадовался лишь тому, что будет с кем разделить ответственность за неудачное следствие. Ну чем мог помочь ему в расследовании пожилой мужчина, «железный сержант», оставленный на работе в милиции за прошлые заслуги, какая польза от такого сегодня? Но неожиданно партнер оказался человеком находчивым и проницательным. К делу «человека со шрамом» люди, получавшие его, относились равнодушно, заранее смиряясь с мыслью, что разоблачить неуловимого бандита не удастся. Полученное задание казалось им незаслуженной карой. А старший сержант Хшановский не боялся этого дела. Он добровольно вызвался расследовать его и верил в победу. Кроме того (поначалу поручик этого совершенно не оценил), Хшановский, не имея профессионального образования, обладал колоссальным многолетним опытом работы. Молодой офицер чувствовал теперь себя гораздо увереннее. Может быть, и в самом деле они вдвоем
— Вы заметили, пан поручик, что бандиты всегда забирают только наличные? Ведь они не раз совершали налеты на дома зажиточных людей, на богатые приходы, где легко захватить дорогие меха, серебро или драгоценности. Я помню такой момент в показаниях ксендза из Васёрова: бандит, тот, что со шрамом, выдвинул ящики письменного стола, вытащил оттуда деньги, ювелирные изделия, три пары золотых часов, какие-то серебряные безделушки. Все это он оставил на столе, но внимательно пересчитал деньги и придирчиво спросил, почему в пачке не хватает пяти тысяч злотых.
— Это тот ксендз, который продал машину?
— Он самый. «Человек со шрамом» взял наличные, но к золотым часам и прочим мелочам не притронулся. Хотя они представляли не меньшую ценность, чем пачка банкнот.
— Однако, если память мне не изменяет, раза два они забирали ювелирные изделия. Ну да, я помню, об этом упоминается в делах.
— Совершенно верно. Но даже и тогда всех драгоценностей они не забрали. Один раз был взят старинный браслет, в другой раз — колечко с жемчужиной. В обоих случаях драгоценности взял не «человек со шрамом», а тот, второй, низенького роста. Это любопытно. Ведь всегда инкассатором выступает «человек со шрамом». Тот, с черным чулком, обычно только прикрывает его.
— Ничего особенно любопытного я в этом не вижу. Вероятно, безделушки понравились тому, черненькому, и ему захотелось их присвоить.
— Но ведь это может свидетельствовать… — сержант осекся.
— О чем?
— Боюсь, что в настоящий момент мой вывод бездоказателен. Так что пока я лучше умолчу о нем. Это может увести нас слишком далеко и, возможно, по ложному пути.
— Итак, — подытожил поручик, — мы поговорим с майором и будем ходатайствовать о том, чтобы на выездных путях из Цеханова были установлены наблюдательные посты.
— У меня есть еще одно предложение.
— Я вас слушаю.
— Мы должны искать человека со шрамом.
— Да ведь мы, кажется, все время только этим и занимаемся!
— Верно. — Старший сержант улыбнулся. — Но я хочу сказать, что мы должны организовать розыск людей с характерной отметиной на лбу.
— Мои предшественники, — объяснил Левандовский, — всегда с этого начинали. Было даже составлено несколько докладных об этом, но безрезультатно. Все свидетельствует о том, что бандиты отсюда, из Цеханова. Город не так уж велик, и я до сих пор не пойму, каким чудом человеку с такой характерной меткой удается так долго скрываться. Всем милиционерам дан приказ проверять документы, обыскивать и прямо доставлять в отделение мужчин со шрамом над левым глазом. Десятка полтора людей было задержано, но их пришлось тут же освободить: выяснилось, что с нашим «человеком со шрамом» они не имели ничего общего. Кроме метки на лбу. Если бы бандит ходил по улицам Цеханова, он, наверное, давно оказался бы у нас в руках.
— А может быть, в Цеханове живет тот, другой? А высокий — где-нибудь поблизости или даже в Варшаве, а сюда приезжает только в дни налетов? Впрочем, мы не знаем, как выглядит этот шрам. В своих показаниях пострадавшие говорят просто о шраме над левым глазом. Но какова форма этой метки, нигде не упоминалось. Не говоря уже о том, что расстояние от глаза до линии волос довольно велико. Шрам может находиться над самым глазом, а может и выше, и тогда его прикроет прядь волос или глубоко надвинутая шапка.