Человек-тень, или Час «икс» для Кремнева
Шрифт:
Полковник Уколов, крепко сцепив в кулак руки, так что побелели костяшки пальцев, сидел за столом в своем кабинете и прослушивал только что доставленную ему запись. Запись была отвратительного качества, но сквозь посторонний треск и шум вполне отчетливо слышался разговор двух мужчин.
— Да, это наглядный пример для остальных. Не думаю, что после этого кто-то решился бы вести с этим человеком нечестную игру.
— А никто и не решился. Только это еще не все. Он запретил снимать трупы. Они так и
— Мистика какая-то.
— Суеверные так и подумали. То, что обманщиков и предателей унес шайтан, — говоривший понизил голос до шепота. — Но я думаю, что Эмир-хан сам сиял и вывез трупы.
— Зачем?
— Чтобы каждый, кто вздумает его обмануть, знал, что не просто умрет мучительной и позорной смертью, но и труп его никто никогда не найдет. Чтобы при жизни человек почувствовал ужас, а после смерти от него остался только позор. Для мусульман это самое страшное, что может быть в жизни.
Какое-то время оба молчали, Уколов слышал только позвякивание чашек и какие-то посторонние голоса. Очевидно, встреча происходила в кафе. Вскоре опять раздался голос покойного агента:
— Тимур, мне нужно знать, как можно выйти на этого человека.
На этот раз ответа не последовало.
— Тимур, ты меня слышишь?
Дальше до уха Уколова донесся звук опрокидываемого стола, приглушенные хлопки выстрелов.
В кабинет вошел Козырев, и Уколов остановил запись.
— Владимир Тимофеевич уже ждет вас, — Уколову показалось, что в голосе адъютанта прозвучало тщательно скрываемое злорадство. — Предупреждаю, у него очень скверное настроение.
— Сейчас оно у него совсем испортится, — Уколов поднялся из-за стола, взял ноутбук. — Лямин уже гам?
— Там.
Уколов хмыкнул.
— Значит, настроение испортится не только у Рокотова.
Войдя в кабинет Рокотова, Уколов понял, что Козырев был прав — настроение у генерала было отвратительное.
— Заждались, Николай Георгиевич, — сказал он самым приятным тоном.
Любой, кто знал Рокотова, прекрасно понимал, что в этот момент он прекрасно соответствует своей фамилии. Когда он заговаривал таким тоном, это значило только одно — внутри у генерала клокочет Везувий.
Ждать извержения оказалось недолго.
— Вы хоть понимаете, что произошло? — глаза Рокотова сузились. — Понимаете?
Уколов и Лямин переглянулись.
— А произошло то, что нам наплевали в лицо! Вот так вот запросто подошли и наплевали, — Рокотов смачно харкнул на пол. — Вот прямо так и сделали! А мы с вами сидим здесь и утираемся.
Рокотов глотнул воды из стакана и снова обвел взглядом присутствующих. Лямин, как всегда, держался невозмутимо. Уколов смотрел в стол.
— У нас была конкретная задача — вернуть спец-груз. Мы его вернули, Николай Георгиевич? — теперь генерал обращался исключительно к Уколову. — Нет!
— Прошло слишком мало времени, Владимир Тимофеевич, вступил в разговор Уколов. —
— Работаете? Я вижу, как вы работаете! Вместо спецгруза, нам присылают отрезанную голову агента, который должен был его вернуть. И кроме всего на посылке пишут твою фамилию, полковник! Твою! Это ты называешь работой?
Уколов опустил голову и опять уставился в стол. Рокотов продолжал бушевать.
— Это ведь не просто так. Они не просто издеваются над нами. Это вызов! Мол, вы там сидите у себя в Москве на жопах, а мы плевать на вас хотели! — Рокотов выдержал паузу, — А дальше что будет? Нет, вы пофантазируйте, пофантазируйте. Может, им завтра отдельный кабинет в нашем заведении предоставить? Или даже лучше целый этаж освободить? Чтобы им далеко ходить не надо было. А то тратят деньги на посылки.
Рокотов достал из внутреннего кармана пиджака платок и тщательно вытер лоб. И Уколов, и тем более Лямин поняли, что самая страшная вспышка гнева закончилась.
Генерал выговорился.
Вытерев лоб, Рокотов убрал платок обратно и заговорил снова. На этот раз его голос был абсолютно спокоен.
— Итак, суммирую. Что мы имеем? Спецгруз «СК-8» похищен. Операция по его возвращению сорвана. Единственный наш агент, который мог выйти на след, убит. Зацепок ноль. У кого-нибудь из присутствующих будут предложения?
Уколов понял, что наступил тот момент, о котором он говорил Козыреву. Сейчас настроение генерала Рокотова должно было испортиться гораздо сильнее, чем даже сам генерал мог себе представить.
— У нас есть зацепка, — сказал Уколов, разворачивая ноутбук к Рокотову. — Перед смертью Байков встречался с информатором. Здесь запись их последнего разговора. Я получил ее полчаса назад.
— Так что же ты молчал? — вскинулся Рокотов.
Уколов в ответ, молча, потер переносицу. За него ответил Лямин.
— Потому что ты все время говорил, Владимир Тимофеевич, — прозвучал его спокойный голос.
Рокотов метнул в него гневный взгляд, собираясь ответить, но в этот момент на его руке в очередной раз задребезжал будильник.
Генерал отключил его и полез в ящик за своими таблетками.
— Черт бы подрал эти лекарства!
Он проглотил очередные четыре пилюли, запил водой, кивнул на ноутбук.
— Ты говоришь, Байков узнал что-то конкретное?
— По крайней мере, мы теперь знаем, кого нам надо искать. Хотя и в самых общих чертах. Но вы лучше сами послушайте.
Уколов заново включил полчаса назад прослушанную им запись последнего разговора Кирилла Байкова.
— Хорошо, — донесся из ноутбука голос с кавказским акцентом, — давай по существу. Человека, который организовал нападение на колонну, зовут Эмир-хан.
— Эмир-хан? Никогда о нем не слышал.
— Теперь услышал.
— Кто он?
— Никто не знает.
Остаток разговора дослушали молча. После того как запись закончилась, молчали еще целую минуту.