Человек-тень, или Час «икс» для Кремнева
Шрифт:
— Не надо. Мой поймает.
Кремнев набрал номер.
— Николай Георгиевич? Это Кремнев. Я тоже рад вас слышать. Завтра вечером буду в Москве. Нет, раньше никак не получится.
— Хороший телефон, — завистливо протянул Севастьянов. — Какая модель?
— Персональная, — Егор убрал телефон в карман. — Спецзаказ.
Тем временем в дом вернулся дядя Матвей, неся перед собой огромную медвежью голову. Появление головы вызвало бурную реакцию у пилота вертолета. — Ни фига себе! — присвистнул он. — Это сколько
— Здоровый, — авторитетно подтвердил дядя Матвей. — Килограмм триста с чем-то. Эх, Егор, жалко целиком завесить не получилось. Глядишь, и рекорд бы установил.
— Извини, дядя Матвей, — развел руками Кремнев, — безмена под рукой не оказалось.
Остаток вечера Егор Кремнев чувствовал себя настолько настоящим героем, что ему стало неудобно. В избу набился чуть ли не весь поселок, и Егору раз сто пришлось рассказывать о своем славном подвиге. Все хлопали его по плечу и настойчиво советовали забрать медвежью голову с собой в Москву и сделать из нее чучело. Кремнев отказался и ушел спать, сославшись на усталость.
Утром надо было лететь в Москву.
Полковник Уколов встретил Кремнева в своем кабинете. Покрасневшие глаза говорили о том, что последние дни он практически не спал. Егор понял, что дело, из-за которого его в спешном порядке лишили отпуска, действительно очень серьезное.
— Ну, ты как? Пришел в норму?
— Порядок.
— Потом расскажешь, — Уколов был лаконичен. — Садись, надо ввести тебя в курс дела. Потом пойдем к Рокотову.
— Так прислали бы материалы, Николай Георгиевич. Я бы в самолете ознакомился.
— Нельзя, — коротко ответил Уколов. — Садись и слушай.
Кремнев уселся в кресло.
— Неделю назад на одном из наших кавказских полигонов прошло испытание нового оружия. Бомба «СК-8».
— Не слышал о такой.
— Естественно, не слышал. Оружие секретное, и испытания были тоже секретными.
— Ну и что произошло? Не так взорвалась?
Уколов мрачно посмотрел на него.
— Слушай, Кремнев, у меня сейчас нет настроения шутить. И ни у кого здесь сейчас нет такого настроения. Особенно у Рокотова.
— Так что произошло?
— Испытание прошло, как и было запланировано. А вот потом все полетело к чертям. Наша колонна, перевозящая эти самые «СК-8», была в ущелье атакована боевиками. Все сопровождающие погибли, а груз похищен.
— Известно, кто напал?
Уколов вытер лоб платком.
— Ты можешь не перебивать? Я уже сам не рад, что отправил тебя в Сибирь. Похоже, таежный воздух тебе слишком хорошо провентилировал мозги.
Кремнев приложил ладонь ко рту, показывая, что он, мол, молчит.
— Мы подключили к этому делу Кирилла Байкова. Он работал в том регионе. Надо было срочно выяснить, кто организовал это нападение, — Уколов сделал паузу. — Ты знаешь Байкова?
— Да, пересекались несколько
— Он и был толковым малым.
— Был?
— Два дня назад нам в офис прислали посылку на мое имя. В посылке была его голова.
— Хреново.
— Это еще мягко сказано. Рокотов был вне себя, готов был броситься на любого. Тебе еще повезло, что не попался нашему старику под горячую руку. Я вот попался.
— Могу догадаться, — Кремнев почесал подбородок. — Что-нибудь еще к посылке приложили?
— Ничего. Решили, что мы и так поймем намек.
— Какой намек?
— А такой, что они класть на нас хотели!
— Понятно.
— А раз понятно, слушай дальше. Перед смертью Байков встречался со своим информатором. Тот вывел его на след. След, правда, расплывчатый, но все же. Кстати, во время этого разговора их и накрыли. Байков записал этот разговор и сумел оставить его в тайнике. Сейчас я тебе его включу, хотя меня, если честно, от этой записи уже тошнит, — Уколов развернул ноутбук экраном к Кремневу. — Слушай внимательно, может, заметишь что-нибудь, что мы пропустили.
Уколов включил запись и отошел к окну. За последние два дня он прослушал ее уже раз пятьдесят. И каждый раз перед его глазами всплывала коробка с лежащей на дне отрезанной головой Кирилла Байкова.
Уколову за время работы довелось посмотреть на трупы, в том числе и трупы агентов. Но в этой посылке было что-то особенно мерзкое.
Это было презрение.
Презрение и небрежность.
Уколов прекрасно понимал ярость генерала Рокотова. Он и сам чувствовал то же самое.
Запись кончилась, и полковник Уколов вернулся за стол.
— Ну что скажешь?
— Похоже на подставу.
На звоне задребезжал телефон, Уколов снял трубку.
— Да, Владимир Тимофеевич, он у меня в кабинете. Хорошо, сейчас будем.
Полковник положил трубку и посмотрел на Кремнева.
— Пошли. Соображениями поделишься в кабинете старика.
Когда они вошли в кабинет Рокотова, там уже был Лямин.
Здравия желаю, товарищ генерал.
— И тебе здравствуй, Егор, — Рокотов устало посмотрел на вошедших. — Присаживайтесь. Ну что, понял, какая у нас ситуация?
— Понял.
— Какие мысли?
— Подстава это, Владимир Тимофеевич.
Рокотов переглянулся с Ляминым.
— Понятно, что подстава. А конкретней? Что, информатор сдал?
— Нет, информатор ни при чем. Их пасли с самого начала. Боевики знали о встрече.
— Хорошо, допустим. Кто-то их навел. Наверняка тот же информатор. Я лично в этом не вижу ничего странного. А ты, Виталий Сергеевич? — он посмотрел на Лямина.
— Я пока тоже не вижу, — Лямин сквозь очки посмотрел на Егора; — Рассказывай, Кремнев.