Человек в лабиринте. Сборник зарубежной фантастики
Шрифт:
В палатку вошел Боудмен. На удивление вынослив и неутомим этот старик. Рассмеялся:
— Сообщите капитану Хостину, что он проиграл пари. Мы дошли.
— Какое пари? — спросил Антонелли.
Гринфилд говорил о другом:
— Я допускаю, что Мюллер каким-то образом следит за нами. Уж очень он регулярно передвигается. Сейчас находится в заднем квадрате сектора А, наиболее далеком от входа… если входом служат те ворота, которые мы знаем…, и движется, как я мог заметить, по короткой дуге по мере того, как продвигается
Боудмен пояснил для Антонелли:
— Хостин ставил три к одному, что мы сюда не доберемся. Я сам слышал, — и просил Камерона, техника-связиста: — Может быть такое, чтобы Мюллер пользовался системой слежения?
— Вполне правдоподобно.
— Системой, позволяющей разглядеть лица?
— Можно допустить. По сути дела, откуда нам знать? У него было достаточно времени, чтобы изучить этот лабиринт, вы же знаете.
— Если он видит мое лицо, — сказал Боудмен, — то надо поскорее и без лишних хлопот возвращаться. Мне даже в голову не приходило, что он может нас рассматривать. У кого есть термопластический аппарат? Я должен изменить лицо.
Боудмен не объяснил, для чего. Но когда закончил процедуру, то обладал длинным, остро очерченным носом, тонкими губами с опущенными концами, и подбородком ведьмы. Это лицо не было симпатичным, но не было и лицом Чарльза Боудмена.
После неспокойно проведенной ночи Роулинг начал готовиться к походу в лагерь авангарда в секторе Е. Боудмен оставался на базе, но все время будет поддерживать связь с Роулингом — знать, что тот видит и слышит, и тихо отдавать ему указания.
Утро было сухим и ветреным. Проверяли связь. Роулинг отошел на десяток шагов от приземистого шатра и остановился, наблюдая, как свет медленно заливает украшенные клювообразными выступами стены оранжевым сиянием. На фоне светлеющей зелени неба эти стены казались смолисто-черными.
— Если ты меня слышишь, — попросил Боудмен, — то подними правую руку, Нэд.
Роулинг поднял правую руку.
— Ответь мне.
— Итак, где родился Чарльз Мюллер?
— На Земле. Слышу тебя хорошо.
— Где именно на Земле?
— В Северо-Американской Директории. Точно не знаю.
— Я тоже оттуда, — сообщил Роулинг.
— Да, я знаю об этом. Но я в этом не уверен. Я так мало бываю на Земле, Нэд, что не помню хорошо земной географии. Если это так важно для тебя, то можем узнать у корабельного мозга.
— Позже, — ответил Роулинг. — Мне пора идти?
— Да, но перед этим послушай, что я тебе скажу. Мы с большим трудом достигли глубин лабиринта, и не забывай, что все, до сих пор нами проделанное, было только вступлением для достижения главной цели. Не забывай, что сюда мы прибыли за Ричардом Мюллером.
— Разве я могу забыть?
— До этого мы главным образом думали о самих себе. Проблема выжить или погибнуть. Это закрывало перспективу. Но
— Ты настроен весьма серьезно, Чарльз.
— Безусловно серьезно. Бывают моменты, когда все эти громкие, глупые, напыщенные слова начинают что-то означать, и это именно один из таких моментов. Ты стоишь на развилке истории галактики. И для этого ты пойдешь туда, Нэд, и будешь лгать, обманывать, кривить душой, идти на компромиссы. Я допускаю, что твоя совесть будет мучить тебя некоторое время, и ты будешь ненавидеть себя, но в конце концов поймешь, что ты совершил героический поступок. Проверка связи окончена. Возвращайся ко мне и готовься в поход.
На этот раз он шел один недолго. Стейн и Алтон проводили его до ворот сектора Е. Ничего не произошло. Указали ему дорогу вправо, и он из-под снопа кружащихся искр вскочил в сектор Е, сектор суровый и мрачный. Спускаясь по пандусу от входа, в одной из стрельчатых каменных колонн заметил какое-то гнездо. Во тьме гнезда что-то блеснуло — что-то движущееся, что могло быть объективом.
— Я думаю, что мы обнаружили часть наблюдательной сети Мюллера, — доложил Роулинг. — Что-то глядит на меня со стены.
— Спрысни его нивелирующей жидкостью, — посоветовал Боудмен.
— Он может истолковать это, как враждебный акт. С какой стати археолог уничтожает такую редкость?
— Верно. Иди дальше.
Атмосфера в секторе Е была все же менее гнетущей. Темные, низкие дома сгрудились и стояли, как испуганные черепахи. Каждый сектор отличался от других, и Роулинг подумал, что они были построены в разное время: сперва был создан центр как жилая зона, а потом постепенно наращивались внешние круги, снабженные ловушками, по мере того, как все более настойчивыми становились враги. Это было заключение, достойное археолога: Роулинг отметил его, чтобы потом воспользоваться.
Он прошел от ворот уже изрядное расстояние, когда увидел неясную фигуру Валкера, идущего к нему, Валкер был худым, несимпатичным, холодным. Он утверждал, что несколько раз заключал брак с одной и той же женщиной. Было ему лет сорок, и прежде всего он заботился о карьере.
— Я рад, что у тебя все удачно, Роулинг. Теперь спокойно иди влево. Эта стена вращается.
— Здесь все в порядке?
— Более или менее. Полчаса назад мы потеряли Петроселли.
Роулинг окаменел:
— Но ведь этот сектор безопасен.