Человек. Образ и сущность 2016. Гуманитарные аспекты. Информационный универсум и самосознание современного человека
Шрифт:
Таким образом, авторы обещали знание сущности вещей, точное знание, в отличие от философского, а пришли к эмпирической основе реального знания и признанию, что на этом основании в сущность бытия проникнуть невозможно. Но эта истина была засвидетельствована уже Платоном.
Если конечный вывод Хокинга и Млодинова совпадает с истиной, давным-давно открытой философией, то означает ли это, что эта истина воскресла из идей мертвых досократиков и нужно к ним вернуться? Но вернее было бы обратиться к исследованию специфики философской истины и овладению этой истиной? Способность оперирования философской истиной позволяет избегать самоуверенности физика, который объявляет о смерти философии. Методологическая скромность позволяет расширить горизонт концептуального самосознания и увидеть космологический смысл рождения человека как той формы, которую
Мы не знаем, обладает ли этим свойством посетивший Землю инопланетянин, независимо от того, является он роботом или не является. Но, следуя логике физиков, можно признать, что Вселенная может обладать свободой решений, а значит, и той формой сознания, которая определяет реальность ее целостности и внутренней гармонии. Таким образом, из действия только физических законов рождается их специфическое самоотрицание. Что это означает для цивилизационной эволюции? Если мы признаем Истину М-теории и вытекающие из нее логически следствия, то тогда современная самоуверенная политика глобального гегемонизма, требующая исторического единства и игнорирующая модель М-теории, обладающей качеством окончательной, соединяющей семейство различных теорий, выглядит как проявление крайнего философского обскурантизма.
Можно ли провести аналогию с гипотетическим вирусом в организме человека, полагающим себя центром бытия? Самосохранение и размножение этого вируса представляются глобальной целью жизни человеческого универсума.
1. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. – М.: Мысль, 1979. – 620 с.
2. Хокинг С., Млодинов С. Высший замысел. – СПб.: Амфора, 2013. – 208 с.
Методологический потенциал фундаментальных антропологических констант
В статье показано методологическое значение фундаментальных антропологических констант: самотождественность, самотрансценденция, целостность, открытость, духовность, телесность, творчество, свобода; рассматривается взаимосвязь понятий: антропологические константы, антропологический стандарт, антропологический критерий; раскрывается методологический потенциал данных категорий в условиях антропологического кризиса и развития гуманотехнологий.
Ключевые слова: человек; самотождественность; самотрансценденция; целостность; открытость; духовность; телесность; творчество; свобода; антропологический стандарт; антропологический критерий; гуманотехнологии.
The article shows the methodological significance of the fundamental anthropological constants, such as self-identity, self-transcendence, integrity, openness, spirituality, physicality, creativity and freedom; considers the relationship of the following concepts: anthropological constants, anthropological standard and anthropological criterion; and reveals methodological potential of these categories in terms of the anthropological crisis and development of humanitarian technologies (hi-hume).
Keywords: human; self-identity; self-transcendence; integrity; openness; spirituality; physicality; creativity; freedom; anthropological standard anthropological criterion; humanitarian technologies.
Кризис современной культуры, стремительное развитие гуманотехнологий, содержанием которых является радикальное изменение не только сознания, но и телесности человека, вновь актуализируют антропологическую проблематику. Методологическим основанием анализа любой формы бытия человека являются фундаментальные антропологические константы, определяющие для конкретной эпохи, континента или региона «антропологический стандарт» (Моторина, 2015, с. 120–121). Фундаментальные антропологические константы – это определенные границы, при разрушении которых человек перестает быть человеком. Если не сохраняются постоянные параметры, определяющие сущность человека, он перестает существовать как собственно человек… «Пренебрежение константами человеческой природы ставит под вопрос перспективы человека как родового существа. Пренебрежение осознанием своей человеческой сущности и своей космопланетарной миссии может привести к вырождению самой идеи человека» (Самохвалова, 1999,
Самотождественность и самотрансценденция являются основными константами, позволяющими осуществить категориальное моделирование целостного человека в единстве его онтологических различий. Категории «самотождественность» и «самотрансценденция» являются, прежде всего, методологическим основанием для концептуального различения человека внешнего и человека внутреннего, а также познавательных средств исследования их единства и различий. «Самотождественность» – это свойство человека «внутреннего», или «Я», раскрывается в отношениях человека к самому себе. Самотождественность предполагает согласие человека с самим собой, гармонию его желаний, духовных устремлений, ценностей и поступков, единство самооценки и самоактуализации. Самотождественость определяет то, насколько человек может реализовать себя в жизни и от этого ощутить себя счастливым или несчастным. Всякое рассогласование между целями, желаниями, ценностями и поступками приводит человека к тревоге и тягостным ощущениям того, что он совершил неверный поступок. Эту сторону бытия можно обозначить как «мир человека».
«Самотрансценденция» выражает постоянное стремление человека преодолеть свои собственные границы и трансцендировать себя в различные сферы бытия: в мир предметов, в мир человеческих отношений, в мир абсолюта. Богатство «Я» любого человека определяется тем, насколько он вовлечен в мир. Человек изначально ориентирован на мир, в котором он существует, черпает в нем смысл и основные ценности, учится жить и действовать по-человечески, осуществлять себя в этом бесконечном мире, расширяя тем самым свою конечность. Эту сторону бытия можно определить как «человек в мире». Антропологические константы – само-тождественность и самотрансценденция – позволяют рассмотреть «мир человека» и «человека в мире» в их неразрывном единстве и взаимопроникновении как основные онтологические различия единой антропологической целостности.
Рассмотрим другие фундаментальные антропологические константы: целостность, открытость, духовность, телесность, свобода, творчество. В данном контексте целостность человека – это не просто сумма его атрибутивных характеристик (физических, психических, социальных, культурно-исторических и других). Она означает, прежде всего, его причастность другой, более фундаментальной целостности (Космосу, Богу, Абсолюту, Миру, Природе, Бытию). Идея целостного человека всегда была связана с представлением о трансцендентном Абсолюте. Выйдя из-под власти Абсолюта, человеческая личность на определенном этапе сама захотела обрести функции Абсолюта. Но Абсолют всемогущ и бесконечен, а человеческий индивид конечен и совсем не всемогущ. Став сам трансцендентным Абсолютом, человеческий индивид перенес все смыслы мира в себя, и они стали исключительно субъективными. Возникло противостояние жаждущего преобразований субъекта и мертвого и опустошенного мира-объекта. Это противостояние обернулось разрывом целого. Точка зрения целого уступила место точке зрения части. Перемена точки зрения на мир означала, что часть обрела самостоятельное значение по отношению к целому. Постепенно стал нарастать процесс дробления человека, и на место целостного человека приходит частичный человек. Ценность частичного человека порой становится выше, нежели ценность целостного человека. Мы, жители XXI в., продолжаем дробиться. Целостность разваливается, и за этим видится незавидная судьба его частей.
Исследуя этимологию слов «часть» и «целое», известный филолог и философ В.В. Бибихин в книге «Узнай себя» раскрывает изначальный смысл понятия «часть»: это что-то оторванное, «отгрызенное». Он пишет, что часть, как нечто, отделенное от целого, обратно к целому не прирастает, поскольку целое, от которого «отгрызена» часть, повреждено невозвратно (Бибихин, 1998, с. 142).
Если ненужная часть отделена, то целое исцелено, здорово (Бибихин, 1998, с. 155). Вытеснение этих исторических значений произошло не случайно, так как в наше время мы имеем дело в основном с «оторванным», поврежденным (как бы с глобальной патологией) и уже не можем по-другому. Мы привыкли механически складывать части в целое. Мы даже согласны с тем, что целое продолжает существовать и после отрыва частей, а части поддаются замене и суммированию. Осознание значимости данной антропологической константы позволит в настоящее время более глубоко осмыслить стратегии преодоления все углубляющегося дробления отношений человека к самому себе и к миру.