Человек
Шрифт:
У него есть свой бог, какой-нибудь ИДЕАЛ. Это тот, кого человек добровольно избирает своим богом, желает быть похожим на пего, подражает ему. Это лучший образец в его представлении, на который он равняется.
Функция совести заключается в том, чтобы регулировать отношения между душою и духом, а точнее - между разумом и Богом, или идеалом. Она постоянно указывает разуму на того, кого он избрал своим богом и позволил ему занять горницу духа. Она говорит:
«А он бы не так поступил»
«А он никогда бы так не сказал»
«А он бы пошел другим путем»
«Ведь ты его добровольно
И мы перестраиваемся, желая подражать своему идеалу. В итоге совесть подгоняет нас под избранный нами образец, делает нас похожими на него. А идеалы бывают разные,
«так как есть много богов и господ много» (помимо Единого) (1Кор. 8,5).
У начинающего физика - Эйнштейна или Курчатова, у деятелей искусств - свои боги. У политиков - свой. Даже у жуликов и то есть идеалы «по роду своему».
И кто бы ни был избран человеком в качестве бога и занял его дух - истинный ли Бог, человеческие ли идеалы и боги - совесть будет беспристрастно указывать разуму на того, кого он избрал своим образцом, сходства с которым он желает достигнуть. И сколько богов, столько видов и совести: и «признающая идолов», и «скверная», и «нечистая», или же «чистая» «свободная».
Совесть будет вести человека к полнейшему сходству с его идеалом.
Мы узнали первое условие, от которого зависит совесть: «КТО НАШ БОГ?»
Но все человеческие боги и идеалы, даже самые лучшие, несовершенны, а значит не может быть совершенным и сам человек, и заодно и совесть его, зовущая к несовершенному образцу.
Но вот в духе человека поселяется совершеннейший образец - Христос. Это тот, в ком самые придирчивые критики не отыскали еще ни одного темного пятна. Христианин может теперь доверяться своей совести смелее. А почему не полностью? Потому, что здесь второе условие:
«СКОЛЬКО МЫ ЗНАЕМ ЕГО?»
Например: вчера я пользовался какой-то фразой и совесть не судила меня, сегодня, познавая Христа в Писании, я прихожу к выводу, что Он никогда бы так не говорил, как я. Получив это знание, совесть больше не позволит мне произнести ту же фразу. Так же обстоят дела с мыслями и поступками. Поэтому, чем больше я познаю Христа, тем лучше указывает моя совесть мне на ньюансы Его безгрешной личности, судит мои мысли, слова и дела и ведет меня путем преображения в Его образ. А это дает больший простор Его Духу освящать меня и мою совесть.
«Кровь Христа очистит совесть вашу» (Тит. 1,15).
Итак, два условия: КТО ЖИВЕТ ВО МНЕ и СКОЛЬКО Я ЗНАЮ ЕГО? В свете наших рассуждений становится более понятным приглашение Христа:
«Исследуйте Писания, ибо вы думаете через них иметь жизнь вечную, а они свидетельствуют о Мне».
Познание Христа, как это прекрасно! Человек, отведавший это замечательное духовное блюдо, не потянется больше к «чечевичной похлебке» человеческих мудрствований вокруг главнейших вопросов бытия. Он вместе с Апостолом Павлом скажет:
«Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего... чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его, чтобы достигнуть воскресения из мертвых» (Фил. 3,8.10-1).
Совесть -
«Подвизаюсь всегда иметь непорочную совесть» (Деян. 24,16).
Ее можно сравнить с манометром на паровой турбине. Турбина не остановится, если повредить манометр или не обращать на него внимания, но это приведет к тяжелым последствиям. Совесть - это, как уже сравнивалось, стрелка компаса на корабле, и если ею пренебрегать, тоже будет беда.
«Имея веру и добрую совесть, которую некоторые отвергнувши, потерпели кораблекрушение в вере; таковы Именей и Александр, которых я предал сатане, чтобы они научились не богохульствовать» (1Тим. 2,19-20).
Этих пренебрежение к совести завело так далеко от истины, что они, будучи христианами, начали богохульствовать.
Пренебрежение к совести может увести еще дальше - на путь вражды с Богом, вразрез с Его учением, и, похоже, они не испытывают каких-то угрызений совести:
«Через лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей» (1Тим. 4,2).
Вероятно, сгорает в сознании что-то, следящее за показаниями совести, или же не выдерживает сама совесть и перестает угрызать человека. Такие обычно заходят очень далеко.
Рогозин назвал совесть «Верховным трибуналом, непрерывно заседающим в человеке».
Дай Бог нам почаще являться на суд своей совести, не дожидаясь суда извне:
«Для чего моей свободе быть судимой чужою совестью» (1Кор. 10,29).
Совесть, наделенная полномочиями:
а) обличать - Иоан. 8,9
б) свидетельствовать - Рим. 2,15
в) судить - 1Кор. 10,29,
все же не выше разума, она может указывать ему ради его же блага. И его дело - прислушаться или отвергнуть.
А права в отношении разума такие же, как скажем, у стрелки спидометра в отношении водителя: он может и сбросить газ, и добавить еще. А что касается работы совести на пользу лжебога, избранного человеком, это уже вопрос программы, заложенной в совесть тем, чему научен человек с детства. Если он не слышал о Боге, его совесть не судит за неверное отношение к Нему. Но если он узнает Его, хотя отчасти, совесть вступит в свои права. До уверования у многих из нас была нечистая, порочная совесть из-за таких же идеалов. После рождения свыше процесс обновления затронул и нашу совесть:
«Кровь Христа очистит совесть вашу».
И не удивительно, что в самом начале разговора о мостике между душою и духом мы говорили об отсвете Божественности на одном из концов этого моста, который покоится в области непосредственной близости Бога. Потому христианские мыслители видят немало Божественного в совести тех людей, которых обновил Христос. Но она сама остается нашим достоянием, и мы ответственны перед Богом за нее.
Между умом и сердцем
Пожалуй, наибольший разлад в себе человек обнаруживает именно здесь. Умом понимаешь: это не разумно, даже глупо, а сердце твердит свое, как например в истории поздней любви Гете, сделавшего в свои 74 года предложение 19-летней Ульрике.