Человек
Шрифт:
Синдзи:
И снова он. Снова он всех спас. Он всегда всех спасает, и всегда уверен в себе, я пытался быть на него похожим, но это трудно. Он… он спасает всех… я так не могу… он спас и меня, и не только когда мой Евангелион затягивало в тень Ангела, но и гораздо раньше – он просто объяснил мне кто я. А потом научил жить. И научил бороться. Я благодарен ему, он ведь спас меня, и я тоже хотел спасти его…. Потом узнал что он нечеловек, а только оружие… и возненавидел себя. Я слишком слаб… я рос как человек, и вырос тряпкой. А он не знал что такое нормальная жизнь, но при этом… при этом куда сильнее меня, и добрее… я извинился и сбежал, мне было стыдно смотреть ему в глаза… и я сбежал. Потом я решил, что тоже смогу стать сильным. Хотел ему об этом сказать, но не смог… потом был бой… мы не справились с Ангелом. И Вир снова всех спас. Я привык к этому, что он всегда рядом… А потом узнал что он очень сильно пострадал, и понял – он спасал нас, но его спасти было некому…
Вир:
Снова прихожу в себя. На этот раз никого рядом нет. Боль как-будто стала меньше. Но все еще плохо. Мне очень плохо. На руке обнаруживаю следы от уколов – 6 штук. Это просто лекарства, или ингибиторы? Не знаю, да и мне как-то пофиг. Этот бой я выиграл. Хотя победа Пиррова, но все же… Тодзи я спас. Это хорошо. Следующее нападение будет уже на днях. Именно тогда я умру. Если конечно Син берсерка не врубит, в чем я сильно сомневаюсь… думать трудно… болит голова… как же охота спать…
Мисато:
Три дня назад мы отбили нападение Ангела. Потери ужасны – Вир больше не сможет пилотировать… вернее сможет, но для него это билет в один конец, этого я не допущу… а значит не сможет. Аска и Син подавлены, Рэй… она не показывает свою боль, но старается проводить все свободное время рядом с Виром… Больно видеть, как она сидит рядом с ним, а он просто лежит… кома, он постоянно в ней. Акаги говорит что это из-за поврежденной нервной системы, и что позже это пройдет. Шестого не стали даже восстанавливать – у него все равно больше нет пилота. Остальных восстановили в рекордно быстрые сроки, кроме Нулевого, у того проблема с приживлением руки. Сейчас мы снова боеспособны. И молимся о том, чтобы Ангел напал как можно позже. Но бог шутник. И сейчас я вижу как на карте точка приближается все ближе к геофронту, эта точка – Ангел. Одним ударом он пробивает все двадцать две бронеплиты, и спускается в геофронт. Второй и Первый встречают его огнем, но они не в силах пробить его АТ-поле. Я вижу как он легко расправляется с ними… Затем я вижу как Аянами нарушив приказ взяла из арсенала Н2 бомбу, и бежит к Ангелу, она решила пожертвовать собой, но уничтожить Ангела. И я вижу как Ангел невредимый выходит из огня, а Нулевой остается лежать на земле… И у меня нет выбора. Я приказываю доставить Вира в ангар. Я… Я ненавижу себя за это… но я помню его слова… я помню что на мне ответственность за весь мир… долг тяжелей чем гора… теперь я понимаю значение этих слов… и еще понимаю что мне никогда не будет прощения, за то что я сейчас сделаю…
Вир:
Пришел в себя лежа на каталке. Возле побитого Шестого. Рядом Ошимура и Мисато. Ошимура уходит. Мисато помогает мне подняться, и что-то говорит. Приходится напрячься, чтобы понять что именно:
– Прости, но у меня нет другого выхода… это единственный шанс… прости…
– Забей, Мисато. Я… это единственное мое предназначение… не надо просить прощения…
– Прости…
Помогает добраться до капсулы… мне чертовски хреново… ни одной связной мысли…
Устроившись в ложементе, даю приказ на синхронизацию… и понимаю что раньше было терпимо, а вот сейчас хреново – теперь болят оба моих тела. И они думают что я смогу победить с помощью этого металлолома!? Впрочем… это ведь последняя синхронизация. Значит можно не сдерживаться, и не беречь ни тело Шестого, ни себя. Полное слияние, узнаю что это такое… Чувствую движение – меня поднимают в геофронт, именно там засел Ангел. Выйдя из лифта обнаруживаю пожары и разрушенные здания, лежащие поодаль Первый и Вторая немного разнообразят пейзаж… надеюсь им не сильно досталось… и натыкаюсь взглядом на Нулевого. Обугленного. Дыра напротив. Контактной капсулы. Рэй… В душе больше нет ничего, я чувствую… нет я больше не чувствую. В душе выжженая напалмом пустыня. Больше ничего не имеет значения, кроме одного – убить этого ублюдка. У меня есть семь с половиной минут. Сссука, ты будешь умирать медленно и мучительно, в ад я уйду не один.
Активация форсажного режима. Инициировать полное слияние. Внимание – слияние приведет к уничтожению биологического компонента.
Взгляд со стороны:
Шестой покрылся светом, и все его раны зажили. Броня окончательно покинула его тело, не броня – оковы! Он свободен. Его ядро работает в полную силу, тело исцелено и покрыто броней АТ-поля.
Сотворенный:
Не знаю кто я или что я. Я просто… просто появился. Я чувствую силу, текущую во мне, я вижу врага перед собой. Почему он враг? Не знаю, просто у меня есть цель – я должен убить Ангела. Ангел это мой противник. Он выглядит нелепо – короткие ножки, ленты вместо рук, слабое АТ-поле. Слабак. Но почему-то я должен его убить. Это единственное что я знаю, и потому кидаюсь в бой.
Взгляд со стороны:
Шестой перемещается к Ангелу, и одним ударом пробивает АТ-поле, затем перехватывает ленты, которыми Ангел его атакует, и ударяет Ангела ногой в грудь. Ленты остаются у него в руках, он выбрасывает их… а затем неспешно идет к Ангелу, ведь торопится некуда, Ангел повержен – он лишен обоих лент, у него разбита маска, он просто
Штаб:
– К-как такое возможно?!
– Проект Демон… это его истинная мощь, без ограничений, без сдерживания.
– Что с характеристиками АТ-поля?
– Оно структурированное, и очень сложное. А еще чрезвычайно сильное.
– Мощность АТ-поля Ангела 2700. Мощность… мощность АТ-поля Шестого 6000!
– Ангел повержен.
– Но Шестой… мы не сможем его контролировать!
Сотворенный:
Я разрушил его ядро. Он слаб. Почему у меня была такая цель? И почему при взгляде на недавнего моего противника я начинаю испытывать ярость? Это странно. Оглядываю поле боя, и обнаруживаю еще три подобных мне создания… нет, они другие. Только похожи, но не более. Два еще живы, а вот третий… подхожу к обгоревшему остову, и… чувствую… кажется это печаль, такая горькая, что не сдержать крик. А позже приходят воспоминания, и я вспоминаю, кем я был до того, как очнулся. Вернее чем. И я помню боль потери. Я мог бы… ничего бы я не мог. Я не умею воскрешать мертвых. Жаль. Но я не хочу чтобы нас забыли. Она умерла ради меня, и ради всех живущих на Земле, а я умер чтобы отомстить за нее, и спасти всех. Дать еще один шанс. Но я не хочу, чтобы нас забывали! И кажется, я знаю что надо сделать. Памятник. Чтобы нас помнили. Сколько мне осталось? Еще три минуты. Этого хватит. Подхожу к сломанному аппарату, служащему для поднятия таких как они на поверхность, и отрываю кусок металла. Теперь надо воздействовать на него АТ-полем. Готово. Отношу его к Нуле… к Рэй. Да, так ее звали. И ставлю скульптуру рядом. Теперь… что со мной? А, ясно. Время истекает. Похоже что мое… бывшее моим тело, больше не выдержит. Чувствую как АТ-поле перестает меня окружать, затем чувствую короткую агонию меня-пилота, и наконец начинает угасать ядро. Надеюсь… я все правильно сделал. Я победил самого сильного врага, теперь у вас есть шанс на жизнь. Прости, Рэй… 'Принцесса стоит смерти'
Штаб:
– Он ведет себя странно. Оторвал часть катапульты, а затем воздействовал на нее АТ-полем.
– Его поведение не укладывается в рамки…
– И не может, он единственный в своем роде, хорошо что не стал крушить тут все подряд…
– Его АТ-поле слабеет! Мы получаем видеосигнал из капсулы!
Тишина, все смотрят на монитор, там подросток, перебинтованный так, что видна только половина лица тихо шепчет:
– Прости Рэй…
Снова тишина. И в этой тишине слышен подрагивающий от слез голос Ибуки:
– Сообщение системы жизнеобеспечения… Пилот Адир скончался…
Глава 13
Синдзи:
Он опять всех спас. Опять. Снова вышел и победил, несмотря на полученные травмы. Я хотел накричать на Мисато, которая выпустила его в бой в таком состоянии, а потом накричать на него. Но… но он мертв. Эта… эта синхронизация убила его. Я не смог ему помочь… Я не смог. А он… он теперь мертв. Завтра похороны. Аска… она тоже чувствует боль, она плакала у меня на груди, и я тоже не мог сдержать слез – это очень больно, терять товарища. Мисато… я видел ее, но не стал ее обвинять. Она сама сейчас в помощи нуждается, ей нелегко далось это решение, но выбора просто не было. И еще ему бы не понравилось, если бы я стал обвинять ее. Ведь это его выбор. Он бы улыбнулся и сказал именно это – 'это мой выбор'. Если бы был жив. Я… я видел его последнюю видеозапись, на которой он еще жив. Его последние слова – 'прости Рэй'. Он… он всегда думал о других больше, чем о себе. Всегда. Рэй… я не видел ее после боя. Сказали, что она жива, но все еще в больнице. Надеюсь она не сильно пострадала… и… и даже не представляю как ей трудно. Она потеряла… нет… не хочу об этом думать. Но надо будет обязательно помочь ей. Хотя бы так я смогу хоть отчасти отдать ему долг. Долг жизни.
Мисато:
Сегодня его похороны. Я пришла. Ведь убийца всегда приходит на похороны жертвы. И я пришла. Ведь это по моему приказу… Не думать. Вижу заплаканные лица Аски, Синдзи… здесь даже Тодзи, хоть и пришлось его сюда везти на коляске, но он не мог не прийти на похороны того, кто спас ему жизнь. Не думать. Рэй все еще в больнице, и о ее состоянии ничего неизвестно. Как она воспримет его сме… Не думать. 'прости Рэй' – это его последние слова. Он думал о ней. Не о себе, а о ней. И когда он… когда он убил Ангела… Он ведь и тогда думал о ней. На его могиле поставили скульптуру, которую сделал Вир перед смертью. Памятник самому себе… и не только… Она как-будто отлита из металла. Парень, напоминающий Вира в доспехе, закрывающем тело, стоит держа в правой руке опущенный меч. На его лице усталость, и грустная улыбка. Он смотрит вдаль. У его ног, прижавшись спиной к его левой ноге сидит девушка, выглядящая как Рэй. Она тоже в костюме, но он слабобронирован. На ее коленях лежит винтовка, левая рука покоится на рукояти. А правой она держится за ладонь парня. И смотрит туда же, куда и он. И на ее лице тоже усталость. Я…от них веет грустью и решимостью. Так же как от него. Он хотел, чтобы мы не забывали их. И мы не забудем. По крайней мере я, его убийца, точно буду помнить.