Человек
Шрифт:
Рэй:
Я пришла в себя рывком. Я… где я? Последнее что я помню… это бой… и я… я проиграла. Но почему тогда я жива? Осматриваюсь. Я в палате. На мне нет ни одной раны. Внезапно меня озаряет догадка, и я ищу на пальце шрам, оставшийся после пореза во время готовки… шрама нет. Значит это уже не я, а копия. Меня снова вернули к жизни. Заменили. Примет ли меня такой Вир? Он… он добрый, но если узнает что я теперь… всего лишь копия прежней Рэй, он примет меня? Надеюсь… встаю с кровати, и обнаруживаю школьную форму на стуле. Одеваюсь. Теперь на выход. Дверь заперта. Плохо. Сажусь на кровать
– Ты уже пришла в себя?
– Да. Почему вы здесь?
– Не буду тянуть. Три дня назад был бой. Пилот Адир мертв.
Мертв… Я… не… верю… но я… я не чувствую его… я раньше всегда знала, что с ним… но сейчас не знаю! Я думала это из-за того что я подделка, но он мертв… мертв… мертв… умер не только он. Ангел убил двоих. Меня и его. Я вроде бы еще дышу, но я уже мертва. Правильно. Зачем мне нужна жизнь, в которой нет его…
Внезапно я слышу как командующий говорит, что его можно вернуть к жизни:
– …омощью этой технологии, можно вернуть его к жизни. Однако это будет трудно, и весьма затратно. И вероятность успеха всего 25 процентов. И еще, есть вероятность, что он забудет часть своей жизни. И тебя в том числе. Либо калекой останется.
– Я сделаю ВСЕ, чтобы он жил. Неважно, будет он меня помнить или нет. Что…
– Что требуется от тебя?
– Да.
– Ничего. Комплекс приборов, который использовали для твоего воскрешения, послужит и для него.
– Почему вы это делаете?
– Я и сам хотел бы это знать… наверное это дань памяти тому мне, который верил в то, что все будет хорошо. Или скорее я просто не хочу потерять перспективного пилота. Никто кроме него не сможет пилотировать Шестого. А сейчас, когда пилотов и Ев осталось всего две, это особенно важно. Полагаю, что демонтаж ядра закончат через несколько дней. Еще несколько дней на доставку нового тела из России, и настройку приборов.
– Значит его, как и меня, можно… заменить?
– Нет. Тело с такими же характеристиками нервной системы всего одно. И оно не идентично. Есть вероятность отторжения. Впрочем, это хоть какой-то шанс.
– Да. Спасибо. И можете пообещать мне…
– Что?
– Если… если вы не сможете его воскресить, то потом не заставляйте меня снова оживать. Хорошо?
– Ты…
– Я не стану жить без него.
– Он умер, чтобы ты жила.
– Нет. Ангел убил нас обоих. Просто я еще дышу. Но без него это только агония.
Он долго смотрит на меня… и в его глазах понимание, сочувствие и… та же боль. Потом он уходит. Не ожидала от него такого. Несмотря на его слова о том, что ему нужен только пилот, я понимаю, что он так поступает не только поэтому. Наверное, из-за того, что знает эту боль. Боль потери.
Лаборатория:
В этом зале множество непонятных приборов. И еще ядро, демонтированное с Шестого. И еще капсула, с номером 3-12/Б. И в ней молодой паренек. Он копия образца 3-12, но копия неудачная. Брак. Его ядро не сформировалось до конца, но тело и нервная система жизнеспособны, и поэтому его не утилизировали, а хранили
3-12/Б:
Я проснулся. Наверное. Недавно что-то случилось. Но я не помню что. Я… что я помню? Меня зовут… как меня зовут? Я лежу в зале, на каком-то топчане. Я закутан в простыню. Я мокрый. Это неприятно. Я вижу много разных приборов, но не знаю их назначения. И еще вижу трех людей. Одна это женщина лет 30, блондинка. Второй это мужчина лет 45, седоволос. И еще маленькая девчушка лет 14 на вид, с… с седыми волосами. Необычно… наверное. У меня длинные волосы, до плеч. Надо посмотреть какого они цвета. Тоже седые. Значит это норма. Мужчина подходит и что-то спрашивает
– Ты помнишь меня?
– Нет. Я… кто я?
– Черт!
– Я Черт?
– Это я не тебе. Тебя зовут Вир Адимир. Запомни это. Ты пилот из России. Шестое дитя. Запомнил?
– Да. Информации немного. Но почему я ничего не помню?
– В ходе эксперимента память потерял. При попытке реактивации Евы-06.
– Ясно. Значит я пилот. Я помню… помню что такое Ева. Это хорошо?
– Да. Акаги, что с ним?
– По-видимому частичная амнезия, раз про Ев помнит, а про себя ничего. Кроме того, речь связная, и у него все навыки есть, скорее всего память к нему еще вернется, в случае неудачи он бы был просто овощем.
– Ясно.
Ко мне подходит девчушка. У нее заплаканные глаза. Неожиданно она приближает свое лицо к моему, и глядя мне в глаза спрашивает:
– Ты… ты действительно ничего не помнишь?
– Нет.
Она снова плачет. Неожиданно как для нее, так и для меня я утираю ей слезы. Я… почему у меня такое чувство, что я это уже делал раньше? Она смотрит на меня с надеждой, и тихо шепчет – 'Вир'. Я… почему ТАК болит голова? Я… Я… Я чувствую как начинает не хватать воздуха, сердце колотится об ребра так, как-будто хочет наружу выбраться… Я… Я… Я умираю. Не так. Я вспоминаю как умирал. Автобус. Скользкая дорога. Грузовик на встречной полосе. Боль, много боли. А потом смерть, как избавление…
Вир:
Я… Я… Я прихожу в себя. Лежу на полу, рядом сидит Рэй. Неподалеку Акаги, и рядом стоит командующий Икари. Что за… Я снова умираю. Я в капсуле Евангелиона, и чувствую как болят раны, чувствую как сердце пытается биться, но ему уже не хватает сил. И боль. Боль в ранах полученных не в этом бою. Боль пульсирующая в висках. Боль, она оказывается бывает разной. Потом я снова чувствую агонию, и ко мне приходит смерть. Опять. Снова прихожу в себя. Я снова на полу. Я все вспомнил. Теперь все. Но… я ведь должен был умереть? Обращаю внимание на боль в груди, и лежащий рядом шприц со здоровенной иглой.