Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь
Шрифт:
– Итак, что у нас есть? – Бартон заглянул в листы на планшете, где угловатым торопливым почерком были записаны уже найденные улики. Быстрые, летящие каракули, больше похожие на попытку копирования японской письменности было трудно разобрать несведущему человеку. Алиса редко брала в руки пишущие принадлежности, у неё просто не было времени, чтобы много писать, выравнивая почерк или тренируя его. Она была из тех людей, из современного поколения, которое больше стучало по клавишам, чем пыталось писать от руки. И она умела писать обеими руками. Скорее всего, она изначально была правшой, но затем перешла на левую руку.
– У нас есть что-то странное и непонятное. Следы чего-то,
– Может, это модифицированные, как на твоих перчатках?
– Возможно, но такой изгиб не очень удобен, - она прочертила несколько прямых, высчитывая угол. – Он явно не для карабканья по стенам. Скорее для того, чтобы было удобнее отделать мясо от костей, или карабкаться по дереву.
– Чем карабканье по дереву отличается от стен?
– Дерево мягче, легко можно зацепиться. А тут… форма скорее натуральная звериная, чем созданная человеком. И ещё, смотри, - она с несколько лёгких движений приблизила нужный сегмент. – Видишь?
– Да, прорезано слишком чисто, будто по маслу. След чистый.
– Мои когти на перчатках требуется полировать и затачивать после каждой операции, но даже полностью подготовленные они не дадут такого результата. Тем более что когда ногти являются продолжением руки или частью перчаток это заметно. След был бы не такой глубокий, а здесь проткнули сильно, уверенно, будто знали предел.
– Ты склоняешься к версии генных экспериментов? Зверочеловек? Кто-то из подопытных, потеряв свою человечность, сошёл с ума и выкрал беззащитную девушку, вообразив себя средневековым драконом?
– Не совсем. Если бы так было, то у нас были бы записи с камер, потому что он был бы в здании заранее, да и я не уверена, что средневековые драконы знали о камерах наружного наблюдения. Нет, здесь не просто проблески разума, а заранее спланированные действия… И почему Бетти? Она уже участвовала в генетических разработках, и не стала бы делать это снова. И она слишком умна, чтобы использовать её обманом. С другой стороны, звери могут нападать и на незнакомых людей. Но тогда камеры… Нет, это нужно рассмотреть внимательнее… - Ал задумалась над новыми данными, поспешно записывала их на бумагу, чтобы потом собрать из этих кусочков рабочую версию и сравнить её с официальной.
– Я хотел тебе ещё кое-что показать, - Клинт подошел ближе к проекции и пролистнул фотографии, выводя снимки кабинета. – Ничего не замечаешь?
Алиса присмотрелась, но признала своё поражение.
– Здесь нет следов присутствия человека. Если это кабинет Бетти, то где её вещи? Почему мы не нашли верхней одежды, уличных туфель, сумочку?
– Они могут быть в другом месте? Нет? – Ал нахмурилась, рассматривая трёхмерный объект.
– То есть, ты хочешь сказать, что у неё есть свой рабочий кабинет, но она предпочитает оставлять свои вещи в другом месте? Даже если всё это забирают на проходной - в чём я сильно сомневаюсь – тогда почему там не было вообще никаких личных вещей? Банально: рамки с фотографиями или запасная одежда, магнитик на стенде или чашка, из которой она пьёт кофе. Это её место, её стол и её полки. Ей будет психологически комфортнее, если там будет что-то её собственное.
– Значит, это не её кабинет? Тогда что она делала в чужом кабинете поздно вечером? Не проще ли закончить работу там, где все твои вещи, чтобы сразу собраться и уйти?
– А сейчас мы медленно перемещаемся к той части, где я размышляю о том, что этот кабинет вообще не обитаемый.
– Да. Я думала, что ты найдёшь там следы когтей.
– Когти я там не нашёл. Зато обнаружил, что эту дверь между коридором и кабинетом недавно покрасили, и слой краски на внешней стороне был толще, чем слой там, где дверь примыкает к раме.
– Дверь красили только снаружи… Значит, при ремонтах её запирали?
– Я думаю, что её вообще не открывали, потому что дверная ручка и замок тоже были не в лучшем виде. Если бы её часто открывали и закрывали, то она была бы отполирована человеческими ладонями, а ручка была тёмной.
– Постановка? Кто-то хочет, чтобы мы подумали, что Бетти похитили именно там, а не в другом месте и пошли по ложному пути? Потому что меня озадачили осколки стекла внутри помещения и заваленный подход к окну.
– И ещё камеры.
– Да, камеры наружного наблюдения, они…
– Нет, камеры в коридорах. Это правительственная лаборатория, здесь так просто не войти и не выйти. И если кто-то прошёл по коридору, то его должны заметить. Особенно если он был похож на дракона. Даже если это обычный человек, то он должен попасть на плёнку.
Алиса замолчала, напряженно разглядывая фотографии, а затем с лёгким хлопком свернула их.
– Думаю, нам стоит навестить дом Бетти, - она отложила планшет с бумагами на стол.
Бартон улыбнулся, когда понял, что, наконец, может уделить внимание тому, что на его девушке надето. А именно её футболке с надписью “Человечество должно положить конец войне, иначе война положит конец человечеству”. Точнее, на его футболке, которую она надела. Он раньше не очень понимал, что такого в девушках, которые носят одежду своих мужчин. Прошлые его подружки тоже носили его рубашки, когда просыпались с ним утром, но на Ал это смотрится… Так привычно и уютно. Глядя на то, как она поправляет растянутый ворот, или подворачивает рукава, он думает, что это даже сексуально. Не в смысле, что он хочет содрать с неё эти вещи, совсем нет. Клинту хочется провести по ткани рукой, находя под застиранными складками её силуэт, мягкие формы (у угловатой прежде Ал такие уже есть), удивительные округлости, на которые так правильно ложится ладонь. Ещё в нём удовлетворённо урчит чувство собственности. Алиса носит его одежду, она признаёт его своим близким и родным, разделяет с ним не только жизнь, но и все вещи в ней. Она признаёт его власть над ней, его покровительство и признаёт свою зависимость от него. В порыве откровенности, Шутер как-то призналась, что у него потрясающие глаза, необыкновенные, гипнотические, лишающие воли. Что едва взглянув на него, она поняла, что пути назад не будет, что она просто обязана подчиниться ему. И она боялась этого, боялась того, как он ломает все её устои, перекраивает её жизнь легко, будто это ничего не стоит. Клинт знает, что это звучит немного странно, но ему нравится. Он ни словом не солгал Бобби. Он хочет делать то, что раньше считал глупым и бессмысленным. Он хочет жить.
Алиса неожиданно позвала его и кивнула на кровать.
– Ложись, я хочу осмотреть твою рану, - серьёзно произнесла она, вставая коленями на покрывало.
На мгновение мелькнула мысль о том, что нужно отшутиться, но по сурово сдвинутым бровям он понял, что она всё знает, и его отговорки только усугубят положение. Тем более что она подтвердила его опасения, добавив:
– Да, я о них знаю. Если ты забыл, то напоминаю. Я чувствую перепады температур. И человеческого тела это касается в первую очередь. Поэтому, пожалуйста, будь послушным человеком и дай мне посмотреть, я беспокоюсь.