Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь
Шрифт:
Её возвращение посчитали чудом, особенно когда она рассказала про горы. Её назвали “любимой духами”, если лес не дал ей погибнуть. Сама же Алиса никому не рассказывала, что в деревню её привела птица, считая это галлюцинацией больного мозга.
И еще одна галлюцинация в этот самый момент сидела на ветке дерева перед ней и смотрела со знакомым раздражением и тревогой: Что ты здесь делаешь? Алиса моргнула, потрясла головой, попыталась прийти в себя, но, как и ожидалось, сокол не исчезал, только раздражения в его взгляде стало больше.
– Бетти, - позвала она, стараясь не отводить глаз от птицы, - ты тоже его видишь?
–
– Это сокол, - голос дрожал, и Ал ничего не могла с этим поделать.
– Сокол? Я раньше видела их только в зоопарке. Почему мы стоим?
Птице, кажется, надоел глупый человеческий разговор, она передвинулась по ветке в сторону, немного похлопала крыльями, раскрывая их в полную силу, задевая даже ветки ближайших деревьев. На снегу остались следы, и не осталось даже ощущения, что это галлюцинация. Алиса достала из кармана заячью шкурку, в которую были завернуты остатки мяса, и разложила на земле.
– Мы потерялись, - сказала она, - пожалуйста, помоги нам.
Сокол мягко и изящно спланировал на землю, аккуратно приземлился возле подношения. Он тщательно осмотрел пищу, выбрал самый сочный кусочек и быстро расправился с ним. И тут застывший воздух будто всколыхнулся, тонко завибрировал. Лес ожил и заговорил. Бетти, конечно, этого не услышала, но Алиса… она услышала. Голоса обрушились на неё лавиной, с грохотом, оглушили своим гомоном. Внезапно голоса из дикой какофонии превратились в тонкую песню, слились в один красивый звук. Галлюцинация? Нет, это пела похороненная под обломками разоренного и сожженного Нью-Йорка, сколотой промерзшей земли и погребального савана её снежная часть. Аляска не просто приняла её как родная земля, она дала ей ощущение дома.
Птица все еще смотрела на них, вертела головой. Через секунду ей надоело, и она вспорхнула обратно на ветку, затем перелетела на другую.
– Бежим! – вскрикнула Алиса, уже на бегу подбирая шкурку с остатками мяса. Ни за что нельзя было упускать сокола из вида. Иначе из леса до темноты им не выбраться.
Они бегут быстро, едва поспевают, продираются через сплетение веток, проваливаются в сугробах, запинаются и падают. Алисе бы вновь посадить Бетти на спину, но нельзя останавливаться ни на секунду. Шутер ворчит и фыркает, когда снег падает за шиворот и холодит острой болью чешуйчатую кожу. Будто пламя лижет, медленно, с садистским удовольствием, как когда-то, будто бы в прошлой жизни, Клинт касался языком обнаженной шеи и запястьев. Действия диаметрально противоположные: боль и удовольствие от нежности, но сила ощущения – такая же.
Лес заканчивается неожиданно, хотя, это не совсем его конец, сквозь него идет широкая полоса, на которую они выходят. Сокол делает большую дугу в воздухе, в насыщенном голубом небе, с громким криком торжества. Ал удерживает Бетти от падения, не отрывая глаз от следов на снегу. Какая-то часть её поняла все еще на берегу ручья, какая-то часть знала, где они, но она не могла ей верить, считая пустой надеждой. Санная дорога, пересекающая густой лес, стала последней каплей. Сокол громко хлопает крыльями, приземляясь на ветку неподалеку.
– Спасибо, - произносит Шутер. Она хочет подойти, но ноги словно приросли к земле. – Спасибо тебе.
Не теряйся больше, малыш.
Птица пролетает над ними, уносясь в свои края. Но в подставленные ладони мягко планирует большое перо из её крыла. Алиса внимательно рассматривает
– Сокол только что вывел нас из леса? – медленно проговорила Бетти. – Мне одной мерещится что-то слишком странное. Мы будто застряли в фильме “Другие”, умерли, и не знаем, что мы умерли, и эта птица проводила нас…
– Все проще. Все гораздо проще. Мы живы. Просто это не тот мир, к которому ты привыкла, - улыбнулась Алиса, достав из её сумки мотки бинтов. – Это дикая природа, как джунгли Амазонки, где проживают племена с первобытным укладом. Люди живут так же, как жили их предки сто, двести лет назад. Потому что им и так хорошо, им не нужны ни машины, ни бетонные коробки домов. И им не нужна никакая другая религия кроме их собственной.
– Ты хочешь сказать, что это был какой-то местный бог? – женщину передернуло. Она с удивлением посмотрела на перо, которое было воткнуто в один из карманов куртки Ал. Как существо из нематериального мира могло оставить материальное доказательство?
– Бог здесь Великая Мать или Мать-Природа. А Сокол является исполнителем её воли и духом-хранителем.
– Откуда ты знаешь?
– Думаю, у всей Аляски единое информационное поле, которое трансформируется в зависимости от того, кто в него входит. Я росла в деревне, где тотемным животным был Сокол. Ты имеешь другие представления о божественном. Он выбрал ту форму, которая ему ближе.
– Подожди, то есть, ты приверженец анимистических религий?
– Я вообще странный в этом смысле человек, - весело улыбается Ал.
– Насколько странный? Ты бегаешь голая вокруг костра? Приносишь человеческие жертвы?
Замотанная в бинты ладонь ложится ей на лицо, закрывая рот. Бетти послушно перестает говорить, видя, как её собеседница прислушивается к чему-то. Она тоже пытается прислушаться, но не слышит ничего. Алиса же слышит тонкий-тонкий звук колокольчика, нервный, будто рывками, будто кто-то неумелый дергает за его язычок, шаловливо извлекая звуки. Воздух дрожит от дерганого перелива. Затем к колокольчику добавляется конское ржание. Когда сани выезжают из-за поворота, Шутер не может поверить своим глазам. Действительно небольшие сани, в которые запряжена лошадь, и колокольчик заливается смехом. Рядом с санями бежит пушистая собака и ворчит, подгоняя лошадь. А лошади все равно, она тащит вперед свою поклажу, кивая головой с длинной блестящей гривой, изредка фыркая на собаку. В санях один ездок – маленький старик в тулупе и меховой шапке. Он держит в руках поводья, направляя лошадь по дороге, чтобы она не сходила с санного пути, и сани не застряли в снегу.
Собака замечает их первой, бежит вперед еще резвее, буквально серой молнией преодолевает расстояние между санями и двумя девушками на обочине, прыгает перед ними и глухо тявкает. Она выглядит внушительно, высотой примерно полметра в холке, с сильными лапами и маской на мордочке. Расположение глаз придает взгляду что-то волчье, но вместе с тем взгляд мягкий и дружелюбный. Бетти отходит назад, хотя собака по внешнему виду не вызывает страха, скорее желание потрепать за ухом и обнять. Алиса опускается на колени и без опасений запускает забинтованные руки в густую шерсть.