Чем черт не шутит
Шрифт:
Виктор надулся.
— Я не супермен и не агент 007. И вообще, это ты у нас детектив, слежка — твоя специфика.
«Ты у нас» прозвучало так естественно, по-семейному, что я не стала ввязываться в перепалку, а лишь с нежной грустью улыбнулась собеседнику.
— Как детектив, предлагаю: пора познакомиться с любовницей Игоря Ефимовича.
Звонила я по сотовому. В ответ на мое приветствие услышала недовольный немолодой голос. Наверное, мать. Есть чему печалиться с такой-то дочкой.
— Вам кого надо?
— Людмилу.
— А кто ее спрашивает?
— Подруга, —
— А зовут как? — маманя выдалась неприступная, как работник жэка в осеннюю пору.
— Татьяной, — врать надо помаленьку, а не то понравится. Реакция последовала неадекватная, но удовлетворительная:
— Танечка! Что ж ты сразу не сказала!
В силу природной скромности, подумала я, но вслух ляпнуть не успела, родительница уже радостно вопила что-то куда-то вдаль. Вскоре дитятко взяло трубку.
— Ну, че? — что можно ответить на столь безыскусный вопрос?
— Встретиться бы надо, — не стала юлить я.
— Не в кайф, — томно отозвалась последняя любовь престарелого собирателя жмуриков, не потрудившись выяснить, та ли я Танечка или не та.
— Надо, говорю, — грозно засопела я.
— Опять по своему Лешке выть будешь.
Я тяжело вздохнула, но не возразила.
— Тюрьма по нему плачет. Где?
До меня не сразу дошло, что последнее относится к месту встречи, а не к расположению тоскующих по неизвестному молодцу Алексею застенков. Я объяснила, куда подъехать, на том и распрощались. Виктор недоуменно уставился на меня.
— Вы знакомы?
— Пока нет. Но мы исправим эту непростительную ошибку.
— Она не захочет разговаривать, особенно если в чем-то замешана.
— А мы ее будем пытать и мучить. Местным кофе.
— Неплохой кофе. Не отрава.
— Милый! Ты забыл вкус настоящего, только что перемолотого, свежесваренного, горячего бразильского напитка. Напомни, когда-нибудь угощу.
Мне представилась идиллическая сценка: Виктор в постели, сонный, добрый и ласковый, а я в шелковом халатике подаю ему малюсенькую чашечку и утреннюю газету…
— Самый лучший кофе — это пиво, — наставительно произнес мой друг. — Холодное, темное, разливное. Кончится суматоха, напомни, угощу. Запасайся воблой.
Он мне подмигнул, и я решила, что вариант приемлем. Любое пойло сгодится, был бы ты рядом. Влюбленные за соседним столиком мозолили глаза. Счастливые! Никаких проблем, кроме жилплощади. И убить их никто не желает. Вдруг ни с того ни с сего, опрокинув креслице, девица вскочила и с размаху смачно влепила парню по морде. Тот покраснел, сжал кулаки и заорал на всю улицу:
— Дура!
Она в долгу не осталась:
— Я тебя ненавижу!
Он ударил себя в грудь, как Кинг-Конг на вершине небоскреба.
— Если бы не я, сидела бы в грязи по самое смазливое рыло!
— Я тебя убью! — завизжала она и кинулась к нему, намереваясь вцепиться в его растрепанные кудри. Он увернулся и рванул прочь. Она за ним. Через минуту от парочки осталось лишь облачко
Все в мире относительно. Сегодня любовь до гроба, завтра — гроб с любовью от близких и родственников. Нашла я, кому позавидовать. Тут заголосила официантка, а за ней другая:
— Сволочи! По счету не заплатили!
— Сожрали за троих!
— Ловко, гады, разыграли, — добавил, ухмыляясь, бармен. — Теперь из зарплаты вычтут.
Мы с Виктором переглянулись и расхохотались. Вот артисты! И с любовью у них наверняка все в порядке. Остановилось желтенькое веселенькое такси, из него выпрыгнула подружка шефа и заозиралась кругом. Цвет ее волос по-прежнему веселил душу, напоминая всем, не страдающим дальтонизмом, солнечный протуберанец. Одета на этот раз она была в белые бриджи и красный кружевной топик размером с бюстгальтер. На ногах босоножки, вместе с платформой и каблуком возносившие ее над землей сантиметров на двадцать. Я направилась ей навстречу.
— Приветик, Людочка.
— Че надо?
Современная молодежь не устает поражать меня богатством и краткостью формулировок.
— Игорь Ефимович нанял нас расследовать смерть Олега Сухова и просил побеседовать с тобой.
Могу поклясться, она смертельно испугалась. От накрашенных щечек отхлынула краска, губы задрожали.
— Но я ничего не знаю, — пролепетала она, чуть не плача. Ага, поверили. Выведаем сейчас массу интересного, чует мое сердце.
— Пошли сядем.
Я подхватила растерявшуюся девчонку под руку и поволокла к нашему столику. Она не сопротивлялась, но плелась еле-еле. Видно, ноги ватными стали от страха. Плюхнувшись на стул, она судорожно вцепилась в подлокотники, изготовившись то ли умереть, то ли зареветь. Я устроилась напротив, ободряюще улыбнулась и положила руки на стол ладонями вверх.
— Я Татьяна Иванова, частный детектив. А это Виктор. — Тот весело кивнул и вытащил сигареты.
— Зовите Милой, так привычнее, — закурив, новая знакомая чуть оживилась.
— Ты хорошо знала Олега?
— Нет. Откуда мне его знать?
Я даже засмеялась от подобной наглости. Мила слегка покраснела.
— Так дело не пойдет. Мы и про тебя, и про Олега много чего слышали. Глупо врать. — Я притормозила. А ну как начнет сейчас умно врать, и выводи ее полдня на чистую воду. — Тебя никто ни в чем не обвиняет. Помогая нам, ты и себя выручишь. А то трясешься вся как осиновый лист.
— Не дрейфь, мы во всем разберемся, — авторитетно пробасил Штирлиц.
— Чистосердечное признание смягчает наказание.
— Да не виноватая я! — девица немного воспряла и принялась пытливо нас разглядывать. Наконец решилась, выкинула окурок и устало промямлила: — Че уж там. Валяйте, спрашивайте.
— Когда ты познакомилась с Олегом?
— Года три назад. Точно, осенью три сравняется.
— А где?
— На междусобойчике. Мы тогда только в эконом поступили. Пили от радости сутками, — при воспоминаниях о былых пьянках Милины глазищи заблестели и худенькие плечики расправились. — Однажды Маринка братца притащила.