Чем черт не шутит
Шрифт:
— Игорь Ефимович уже беседовал со мной. Мне больше нечего ему сообщить.
— Правда? — Я сощурила глаза, как кошка, от которой хозяин хочет добиться истины о постоянно сокращающемся поголовье цыплят. Мели, мол, Емеля… — Вы думаете, он будет разбираться? Разве сейчас нужен повод, чтобы уволить человека? Тем более, заподозренного в сокрытии жизненно важной информации? Кроме того…
— Да расскажи ты ей все! — прервал меня мужской голос.
Увлеченные перепалкой, мы не заметили, как в зале появилось новое лицо. Весьма приятное. Принадлежало оно крупному мужчине с коротким ежиком волос. Надо понимать,
— Да ладно тебе, Верка, ну уволят, не велика потеря. Олег, хоть и сволота порядочная был, — какой у него громовой голос, сейчас Виктор проснется, и драка неминуема, — но грохнули его, значит, помочь людям надо.
Вера поджала губы и потупилась, показывая всем своим видом — делай как знаешь, за последствия я не отвечаю.
— Женаты мы, — продолжал охранник, не обращая на нее внимания. — А здесь строго, никакой родни. Поэтому у нее своя фамилия, у меня своя. Так и перебивались. Денежная работа на улице не валяется. Узнал бы кто о нас, и все, привет-прощай. Но ни-ни! — он радостно засмеялся.
— Неужели вашу тайну никто не раскрыл? — вежливо поудивлялась я. Какую чушь порой скрывают люди, придавая ей флер великой тайны. По тому, как стойко держалась Вера, я начала подозревать ее во всех смертных грехах, начиная с помощи Олегу при изъятии документов.
— Алла Валерьевна как-то видела нас вместе, но значения не придала, — подала голос Вера.
— Ага, подумала, наверное, что у нас так, служебные шуры-муры, — Верин муж самодовольно улыбнулся. Но если бы не его вмешательство, не видать мне правды, как кое-кому свободы. — Ну вот, в понедельник у нас дежурства совпали. Мы по ночам-то дома вместе редко бываем. А тут такая радость нечаянная. Вдвоем в пустом помещении. Только жмурик внизу и мордокрас при нем. Он обычно со жмуриками долго возился. Ну мы и уединились. А что, тут креслица мягенькие, — он заржал.
— Как уходил Олег, мы не видели, — прервала веселье супруга раздосадованная Вера. — Но около десяти слышали шум у входа, шаги, как хлопнула дверца и отъехала машина. Мы решили, это за Олегом кто-то заехал. Когда вышли, его не было.
— Так светало уже! — напомнил муженек.
— Вы оказали неоценимую услугу следствию, — сообщила я с грустью. — Находись вы на своих местах, она была бы еще неоценимее. Вора вы проворонили.
— Вы сообщите об этом Игорю Ефимовичу? — осторожно спросила Вера. — Нам просто не повезло. Другие девчонки по ночам или спят здесь на креслах, или телевизор с охраной смотрят, и ничего, не попадались.
— Ага, — воодушевленно влез в разговор муженек. — Видели будку во дворе? Мы там телик маленький поставили. В случае чего в сумку его засунуть проще простого. Ни разу не застукали.
Если Виктор примет предложение шефа насчет работы, я ему сочувствую. Сколько нашим людям ни плати, все равно надуть начальство считается величайшей доблестью. Или Виктор сам такой же?
— Следовало бы сообщить, но за оценку профессиональной пригодности персонала мне не платят, — совесть моя беспокойно поворочалась, а потом затихла. Заслуживают ли они прощения — не мне судить. Кто знает, остановили бы они похитителя, или мы бы имели на два трупа больше?
Муженек
Под колоннами парадного подъезда «Последнего пути» я замедлила шаг и закурила. Есть хотелось ужасно. Пора завтракать. Или уже обедать? В общем, принимать пищу. Около машины Виктора крутился дедок с метлой, делая вид, что усердно трудится во благо человечества. Чище от его усилий не становилось. Большая часть пыли, лениво взлетев, опускалась на капот. Наверное, дед торчал здесь давно, машина успела поменять белый цвет на цвет пыльного асфальта. Я искоса посмотрела на Виктора.
— Надо же! — непонятно чему обрадовался дедок, уставившись на меня. — Какие к нам красавицы зачастили!
— Гуляй отсюда, — Виктор его радость не разделял. Неизвестно, на что он рассчитывал, но деда предложение не проняло. Он пару раз махнул метлой.
— Когда сюда устраивался, думал, одни старушки вокруг будут. Ан нет. Что ни день, то красотка, — весело поделился наблюдениями старикан. — И ладно бы только днем, а то и на ночь глядя. — Он выжидающе остановился.
Ответом ему служила тишина. Я ждала, что произойдет дальше, а Виктор мрачно созерцал плоды трудовых усилий деда, грубо турнуть старикана ему воспитание не позволяло. Дедок вздохнул и продолжил:
— Не далее как в понедельник вылетает из дверей, что твой ураган. Такая вся из себя. Чего ей в такой час здесь понадобилось?
— Так, дедуля, — до меня начало доходить, чем вызван приступ старческой общительности, — я правильно поняла, что в понедельник вечером какая-то женщина на большой скорости покинула агентство?
— Правильно, дочка, — жизнерадостно закивал дворник.
— Вы можете ее описать?
— Не, не разглядел, вижу плохо, — старикан сосредоточенно пожевал бороду. Его лукавые глазки опровергали сказанное.
— Путает он, — буркнул Виктор. — Или обманывает.
— Зачем мне? — обиделся дед. — Она, залазя в машину, сумку уронила. Пудра вывалилась, помада там всякая. Дамочка взвинченная была. Поленилась под машину глянуть. Я тут потом сотню нашел.
Действительно, такое не забывается.
— Слышал, вы тут сыском занимаетесь…
— Об утере в милицию сообщили? — подал голос Виктор.
— Или хотите поручить благородное дело поиска потерпевшей мне? — серьезно поинтересовалась я.
— Не. У меня память плохая и зрение. Увижу ее, не вспомню, — сказал дед.
Я вынула из сумки сотенную купюру и помахала перед его носом.
— Неужели совсем плохо?
— Что-то начинаю припоминать. — Дедок цепко выхватил бумажку из моих рук. — Волосы у нее были красные, а одежды нет почти. Номер машины нужен?..
— Хочу два гамбургера, фишбургер и порцию равиолей с сыром и мясом… И картошечку, запеченную в фольге, с чесночным соусом. И томатный сок.
Эту фразу я заготовила загодя, пока Виктор искал пути подъезда к ближайшему кафе. По дороге мы почти не разговаривали, так как мои реплики неизменно сопровождались возмущенным урчанием живота, а Виктор тактично не желал его провоцировать. Наконец мы отыскали чудесное тихое местечко и уселись под огромным синим зонтиком.