Чем вы недовольны?
Шрифт:
Кто-то вошёл. Илона угадала, почувствовала – это и есть Ладогов. Подтянут, держится уверенно. Глаза… Какие глаза! Александр Сергеевич поклонился посетительнице. Прохоров, досадуя на несвоевременный приход заместителя, пытаясь шутить, изложил просьбу Илоны.
– Разве стандартных домов нет в продаже? – сказал Ладогов и поднял трубку.
Позвонил кому-то… Убедился – трехкомнатные дома не дефицитны.
– Ваш муж…
– Мой муж…
– Ученый, – с некоторым удовольствием сообщил Прохоров.
– Недалеко
Илона встала, готовая растерзать любезного Ладогова. Однако поблагодарила его очаровательной улыбкой. Уж очень хорош был этот Ладогов.
– Её фамилия Голицына. Она из этих самых… князей, – опять-таки не без удовольствия сообщил Ладогову Прохоров.
– Кто вам сказал?
– Лично подтвердила.
– Скажите какая радость!
Ладогов приступил к делу. В последнее время начальник отдела Дымченко дважды превысил свои права. Александр Сергеевич принес проект приказа – объявить Дымченко выговор с предупреждением.
– Ему остался год до пенсии, – заметил Прохоров.
– Хоть бы один день. Подпишете?
– Оставьте проект, я поговорю с Дымченко.
– Не подпишете, Пётр Филимонович, я, как член парткома, предложу обсудить поведение Дымченко в партийной организации. Прохоров подписал.
– Эхенбаум, между прочим, недавно тоже превысил права.
– В интересах дела. А тут неясно, в чьих интересах. Очень неясно. Еще один проект приказа: объявить Эхенбауму Борису Григорьевичу благодарность.
– За что?
– За превышение своих прав. Товарищ Эхенбаум в силу обстоятельств самовольно исправил ошибку управления в важном документе.
– Не подпишу.
– Личное распоряжение министра.
– Почему я не в курсе?
– Вас не было. Министр говорил со мной.
Ладогов прочёл проект приказа.
– Позвольте, тут ещё денежная премия, – отодвинул приказ Прохоров.
– И это согласовано.
Прохоров подписал. Ладогов ушёл.
Прохоров читал бумаги невнимательно, ему мешали духи Илоны, их запах витал над столом. Позвонил Курочкин, курортный соратник и кредитор Прохорова.
– Здорово, старик! Когда опять в Гагры? Тебе не звонила твоя фея?
Прохорова покоробило. Что за тон и что это за слова – фея? Всё-таки жена академика.
– Слушай, когда ты привезёшь должок?
Прохоров, приглушенно заикаясь, стал объяснять: в ближайшее время он такую сумму не соберёт.
– Не пойму тебя! Неужели ты заставишь меня обратиться к твоей жене и объяснить ей, на что ты истратил деньги?!
– Так
– А я не шучу. Поеду в Катуар и потребую с неё долг.
– Не советую, характер у неё резкий.
– У меня тоже. Или я предъявлю расписку суду. Сегодня четверг, в субботу жду тебя в пятнадцать ноль-ноль. Со всей суммой. Иначе пеняй на себя.
Курочкин положил трубку. Прохоров вытер пот.
– Мерзавец! – обиделся Пётр Филимонович. Агрессивные речи Курочкину диктовал Джейран, сидевший в это время в его кабинете.
Действуя по сценарию Джейрана, Илона позвонила Прохорову. Она побывала на складе стандартных домов и, кажется, раздумала приобретать готовый дом, просто не знает, как ей быть. Прохоров был так любезен, что она готова просить у него консультацию. Муж уехал, и ей не с кем посоветоваться.
Пётр Филимонович возомнил, что он произвел на красавицу княжну неотразимое впечатление. Что ж, он согласен быть её консультантом в указанное ею время.
– Если вам удобно… в субботу. Поедем на наш участок, я повезу вас на своей машине в семнадцать тридцать.
Точно в семнадцать тридцать к театру оперетты подкатила чёрная «Волга». За рулем умопомрачительная Илона. Пётр Филимонович юркнул в машину. «Волга» бесшумно покатилась. Прохоров рокотал, никогда Пётр Филимонович не был столь разговорчивым.
У фруктового питомника «Волга» вдруг «закапризничала» и ни с места. Прохоров вышел из машины и зачем-то ногой пробовал крепость шин. Илона, надев кожаные перчатки, подняла капот. Неожиданно для Прохорова к машине подошёл Дымченко, Влас Тимофеевич, в домашней куртке и сандалиях.
– Разве вы здесь живете? – неласково спросил Прохоров.
– У меня тут дачка. Что с машиной, Пётр Филимонович?
– Разбираетесь в этой технике?
– Немного, – ответил Дымченко. Начальник отдела В. П. Дымченко (превышающий свои права неизвестно в чьих интересах) столь же разбирался в автомоторах, сколь и Пётр Филимонович.
Дымченко старался найти неисправность. Через минуты две объявил:
– Зажигание… Сейчас пойдёт.
Прохоров досадовал: Дымченко увидел его в машине с вызывающе эффектной дамой. Что он подумает?
Такую не объявишь своей тёткой или кузиной жены. В кои-то века представился случай прокатиться с интересной женщиной – и на тебе, изволь радоваться – его увидел подчиненный.
Илона, как назло, не спешила заводить мотор, она снимала черные перчатки, чтобы снова надеть шикарные жёлтые.
Навстречу по шоссе шёл «Москвич». Приблизился. Из «Москвича» вышел Ладогов, за ним его жена, водившая машину. Ладогов внимательно посмотрел сперва на Дымченко, затем на потускневшего Прохорова и произнес: