Чемодан с миллионом
Шрифт:
– Никогда не думал, что мне придется целовать твои холодные мертвые губы… – не обращая ни на кого внимания, прошептал я, низко склонившись над покойной. – Если ты погибла не своей смертью, то я обязательно найду виновных и отомщу! Спи спокойно, моя девочка…
Почувствовав чье-то прикосновение к моему плечу, я медленно повернул голову.
– Михаил, ты здорово изменился. Не сразу узнал. Останься с нами, помянем Оксаночку! – предложил Виктор Петрович Шувалов. – Ты был ее лучшим другом. Я не имею ничего
– Извини, – сказал я. – Как-нибудь в другой раз. У нас еще будет время выпить за упокой ее души…
Я выпрямился во весь рост, мимолетным взглядом окинул присутствующих людей и так же поспешно, как и пришел, направился в обратную сторону.
Среди множества иномарок, оставленных на обочине проезжей части дороги, я без всякого труда отыскал «Вольво» с желтыми шашечками на борту. Водитель, который привез меня на городское кладбище, коренастый паренек лет двадцати пяти, с серебряной серьгой в левом ухе, стоял возле машины и о чем-то разговаривал с тем могильщиком, который до сих пор слишком пристально смотрел на меня.
Не обращая на них внимания, я открыл дверцу салона. Но не успел опуститься на заднее сиденье, как услышал за спиной мужской голос, показавшийся мне знакомым. Этот голос явно не принадлежал Шувалову.
– Командир! С каких пор ты начал зазнаваться? Уже не признаешь боевых друзей…
Я машинально оглянулся. Кроме водителя и человека в замызганной торфяной грязью спецодежде, рядом никого не было.
– Это же я… Старший лейтенант Ершов…
– Павел Егорыч?! Что ты здесь делаешь?
– Копаю могилы. Куда деваться? Увидел тебя, не смог не подойти.
Мы обменялись крепким рукопожатием.
– Никогда бы не поверил, что ты можешь сменить боевое оружие на совковую лопату, – с нескрываемым изумлением сказал я. – Не предполагал, что встретимся в таком жутком месте.
– Лучше бы в ресторане, как в былые времена, – согласился Ершов.
По губам Павла Егоровича скользнула легкая улыбка. Я пристально смотрел в его глаза и читал в них то, что не было высказано словами: стыд, горечь и боль унижения. Его осунувшееся лицо выглядело усталым и мрачным, а во взгляде прослеживалось что-то похожее на отчаяние.
Заметив, что я далек от всего происходящего и думаю о чем-то своем, он осторожно спросил:
– Покойная. Та самая замужняя женщина?
– Да.
– Прости! Наверное, мне не следовало тебя останавливать? Давно не виделись. Обрадовался…
– Правильно сделал, что подошел. Я тоже искренне рад. Просто сейчас не самое подходящее время. У меня на душе кошки скребут.
– Понимаю. Долго не задержу.
Павел Егорович внимательно посмотрел на меня. Несколько секунд мы оба настороженно молчали, потом он глубоко вздохнул и неторопливо заметил:
– Солидно выглядишь, Михаил Николаевич. Представительный
Он попытался улыбнуться, но улыбка так и не получилась.
– Ты еще начни осыпать меня комплиментами, словно барышню.
Пытаясь хоть как-то подбодрить Ершова, я по-дружески похлопал его по плечу.
– Нет, серьезно. Если не ошибаюсь, то уже полковник?
– Ошибаешься.
– Точно, Николаич! Как же я сразу не сообразил? С твоим характером это не звание. В таком случае, разреши поздравить с генеральскими погонами! Приятно узнать, что хоть кому-то из нас подфартило.
– Да нет, Павел Егорыч, поздравлять-то меня особо не с чем. Я ведь давно сугубо гражданская личность.
Ершов закурил и предложил мне сигарету, но я наотрез отказался.
– Так и не куришь?
– Нет.
– А я дымлю, как паровоз. Одышка замучила. Кашляю…
Он махнул рукой и по привычке выматерился, потом продолжил:
– Впрочем, все это ерунда! Не самое главное в жизни. Лучше расскажи что-нибудь о себе?
– Помотала меня судьба по всей России-матушке! С севера на юг и с запада на восток. Был в теплых краях, а дольше всего задержался в Архангельской области.
– Наверное, в Плесецке? Не сомневаюсь, что твоя гражданская профессия связана с военной промышленностью. Если не ошибаюсь, там расположен испытательный космодром…
– Я не имею к космосу ни малейшего отношения. Последние два года жил в Северодвинске…
– Понятно! Занимаешься атомными подводными лодками?
– Нет. Ты слишком хорошо обо мне думаешь. Поначалу перебивался случайными заработками. Был сторожем. Одно время даже подметал улицы. Подрабатывал таксистом. Теперь планирую заняться бизнесом.
Я экспромтом выдумал то, чего со мной никогда не было, чтобы хоть как-то Павел Егорович приподнялся передо мной в собственных глазах и не чувствовал себя таким ущербным человеком, у которого вся жизнь пошла под откос.
– Удачно?
– Пока не знаю. Есть некоторые наметки. Надеюсь, что все получится.
Я посмотрел на Ершова виноватым взглядом.
– Тебе пора ехать? – понимающе спросил Павел Егорович.
– Сегодня я не готов к нашей встрече. Извини…
– Тебе повезло, что хоть успел приехать на похороны.
– Да, конечно…
– Прими мои соболезнования.
– Спасибо, Егорыч. Надеюсь, скоро свидимся. Я обязательно вытащу тебя из этой дыры.
– Так ведь у меня контузия…
– Неважно!
Павел Егорович поежился от ветра, вбил в свой мобильник мой телефонный номер и, понурив голову, пробормотал:
– Еще один вопрос… Ты демобилизовался из-за того случая?
– Да. Эта девушка до сих пор стоит у меня перед глазами.
– Значит, все-таки кто-то проболтался?
– Сам ушел. У нас стукачей не было!