Черчилль и евреи
Шрифт:
Арабы, эти «дети пустыни», как описывал их Черчилль, были «всегда вооружены и быстро организовывались в боевые отряды. Евреи же, живя в густонаселенных районах, нуждались в оборонительных частях, требовавших казарменного содержания и обучения. Естественно, они постараются вооружить своих солдат самым лучшим оружием, какое только смогут купить, а они смогут купить очень страшное оружие. Очевидно, что наэлектризованная атмосфера будет превалировать с обеих сторон. Любая мера, которую еврейское государство предпримет для своей обороны, будет выглядеть в глазах арабов как подготовка к агрессии». «При этом сильная еврейская армия, как только она будет сформирована, может использоваться и для расширения
Черчилль не видел решения проблемы в том, чтобы, как это предлагали многие, Великобритания стала играть роль полицейского в разделенной Палестине. Если британские войска будут стоять «между враждующими нациями как кордон, – писал он, – их нужно значительно усилить, но на долю не слишком большой армии Великобритании и без того уже выпадает чересчур большая нагрузка». Будет нелегко сформировать необходимые гарнизоны. Неизбежно начнутся кровопролитные стычки. Ведь раздел Палестины «неизбежно будет сопровождаться трениями и, возможно, репрессиями арабов против тех евреев, которые захотят остаться жить в арабской зоне».
Это была мрачная картина. Лежавшие же в основе отчета комиссии Пиля обнадеживающие предположения о том, что «однажды образованные суверенные государства, как бы малы они ни были, став членами Лиги Наций, никогда не будут враждовать друг с другом, по меньшей мере преждевременны». Британское правительство до сих пор постоянно сталкивалось с большими трудностями, пытаясь сохранить порядок во взаимоотношениях между евреями и арабами, даже при том, что происходили только спорадические местные волнения и отдельные убийства. «Почему же члены комиссии полагают, что будет возможно сдерживать крупные организованные армии, которые несомненно появятся у этих обоих независимых суверенных государств?» – вопрошал Черчилль.
Политика раздела Палестины, предупреждал Черчилль, «не ликвидирует угрозу насилия, но, наоборот, приведет к его усилению. Она кончится не миром, а войной. Гораздо лучше держаться старых позиций. Известно, что евреи постоянно селились на земле своих отцов. Арабы же могли бы примириться с прибытием в Палестину евреев, видя, как день ото дня растет их благосостояние, в создании которого они участвовали сообща. Наилучшим вариантом было бы, если бы евреи и арабы сами согласились на несколько лет вперед определить устраивающую их обоих модель сосуществования и расположение еврейских и арабских поселений на земле Палестины. Это не предрешало бы будущего устройства Палестины, но позволило бы нынешнему поколению людей жить в условиях процветания и счастья». В таком направлении «должны смотреть мудрые и двигаться храбрые люди».
Стало очевидно, что для выработки эффективного плана раздела Палестины следовало прежде всего пригласить евреев и арабов и добиться их согласия на урегулирование всех спорных вопросов. 23 декабря британское правительство учредило новую комиссию во главе с бывшим министром финансов правительства британской Бенгалии сэром Джоном Вудхедом. Ему было поручено собрать материалы, на основе которых будет сформулирована «наилучшая возможная» схема раздела Палестины, после чего можно «будет определить ее объективность и возможность применить на практике».
Глава двенадцатая
Разгул нацизма: чудовищные преследования
В 1936 году, в разгар дебатов о разделе Палестины, Черчилль встретился с бежавшим из Германии евреем Эугеном Шпиром, который, спасаясь от нацистских преследований, получил убежище в Великобритании. Черчилль в этот момент пытался найти способ
Проводя отпуск во Франции в 1936 году, Черчилль также узнал там много новых фактов о преследованиях нацистами евреев. 13 сентября 1936 года он писал жене с юга Франции: «Я встречался с фрау Фридлендер Фульд, ныне миссис Гольдсмит Ротшильд. Она рассказывала об обращении с евреями в Германии. Они переживают ужасное время. Она поразительная женщина».
Главными постулатами политической философии Черчилля являлись открытые дебаты, честная игра и равные права. Выступая в Париже 24 сентября 1936 года, он выделил в своей речи то, что считал главным злом нацистской и коммунистической систем. Для него преследования по признаку политических взглядов и по расовом признаку не имели оправдания. «Между доктринами герра Геббельса и товарища Троцкого, – заявил он, – должно оставаться место для вас и для меня».
Во Франции Черчилль встречался с премьер-министром Леоном Блюмом, вскоре навестившим его в Чартуэлле, и с одним из старших коллег Блюма в правительстве Жоржем Манделем. Они оба были евреями и оба резко противились политике умиротворения Германии. В 1940 году Мандель, являвшийся одним из министров французского правительства, выступал за продолжение войны с немцами в Северной Африке. За свою патриотическую позицию и из-за того, что он был евреем, Мандель был убит французской вишистской полицией. Черчилль был глубоко тронут его печальной участью и в 1946 году послал своего сына Рэндольфа представлять его на ежегодной траурной церемонии на том месте в лесу Фонтенбло, где произошло убийство Манделя.
13 ноября 1936 года Черчилль написал своему сыну Рэндольфу письмо, в котором объяснил, что в основе идеологической позиции Антинацистской лиги, которую он недавно помог учредить, «лежало неприятие чудовищных преследований евреев, учиненных нацистами». «Но теперь мы стали сторонниками более широкого подхода, который базируется на принципах, изложенных в моей речи в Париже, – указывал У. Черчилль. – Там был образован Комитет за мир и свободу, концентрирующий усилия всех миролюбивых организаций и обществ вроде «Нового содружества», Союза Лиги Наций и любых других, готовых выступить в поддержку действенных военных акций для противодействия тирании и агрессии».
В письме к Рэндольфу У. Черчилль упомянул имя нью-йоркского адвоката Луиса Леви, оказавшего ему помощь в решении семейной проблемы. Проблема заключалась в том, что двадцатидвухлетняя дочь Черчилля Сара не так давно сбежала из дома вместе с очаровавшим ее Виктором Оливером фон Самеком – тридцативосьмилетним, дважды разведенным уроженцем Австрии, актером и пианистом, выступавшим на радио с комическими номерами и более широко известным под своим сценическим псевдонимом Вик Оливер. Виктор Оливер фон Самек был по национальности евреем. Черчилль поручил Леви изучить детали семейного положения Оливера и всех его разводов, чтобы убедиться, что сейчас он не состоял более ни в каком браке и был действительно свободен. Леви сумел прояснить этот вопрос для Черчилля. После того как Сара вышла замуж за Оливера, Черчилль приобрел зятя-еврея.