Черчилль и евреи
Шрифт:
Некоторые парламентарии уверяли, что арабы не согласятся и на урезанную иммиграционную квоту в размере 30000–35000 человек в год. «Если арабы откажутся прийти к какому-либо соглашению, – отвечал Черчилль, – то иммиграция тогда вообще не будет ограничена никаким определенным пределом. Мы должны предложить им предел, на который они вправе согласиться. Но если согласия с их стороны не последует, то мы будем для обеспечения своей безопасности полагаться на другие факторы. Однако тогда у нас не будет установлена верхняя планка численного уровня иммиграции».
Черчилль положительно оценил способность евреев защитить
Через месяц после речи Черчилля, 21 декабря, зависимость британского правительства от доброй воли арабов стала очевидной всем членам кабинета министров, когда на заседании британского правительства в этот день министр авиации сэр Кингсли Вуд сказал своим коллегам, что, по мнению штаба Военно-воздушных сил, «если в ходе следующего кризиса мы окажемся во враждебном арабском окружении на Ближнем Востоке, то мы будем совершенно беззащитны с военной точки зрения». Министр иностранных дел лорд Галифакс на этом же заседании подчеркивал, что предстоящая конференция в Лондоне, в которой должны были участвовать представители британского правительства, сионистов и арабских государств, «должна быть проведена так, чтобы обеспечить дружественное отношение к нам со стороны арабских государств».
Эта конференция, в ходе которой арабские и еврейские лидеры сидели за одним столом, была проведена в Сент-Джеймсском дворце в Лондоне в январе 1938 года. Она не принесла каких-либо конкретных результатов. Участвовавшие в конференции британские политики так и не решились последовать плану Черчилля, советовавшего в случае, если арабы отвергнут предлагавшееся им сокращение еврейской иммиграции и ограничение ее ежегодной квотой, действовать в Палестине уже без согласия арабов и в пользу одних лишь евреев. Подобный план не нашел сочувствия у британских политиков, желавших в первую очередь умиротворить арабов, причем не только в Палестине, но и во всех арабских странах.
Следуя этому курсу на умиротворение арабов, официальные британские власти стали предпринимать меры с целью недопущения въезда в Палестину еврейских беженцев из Германии и Австрии, которые не имели особого «палестинского сертификата» – основного документа, без которого запрещался въезд в страну. С одобрения лорда Галифакса было оказано дипломатическое давление на правительства Греции, Югославии, Турции, Болгарии и Румынии, чтобы они не позволяли не имеющим сертификата «нелегальным» иммигрантам использовать территорию своих стран для транзитного проезда в Палестину.
Черчилль искал способ помочь евреям из Германии и Австрии найти другую возможность добраться до Палестины транзитным маршрутом. Во время отдыха во Франции в январе 1939 года он встретился с албанским дипломатом Чатином Сарачи, членом одной из видных албанских католических семей крупных землевладельцев. Сарачи с симпатией отнесся к идее о том, чтобы Албания приняла еврейских
Чем больше Черчилль предупреждал об агрессивных намерениях Гитлера в Европе и призывал к ускоренному перевооружению самой Великобритании, тем больше Невилл Чемберлен и весь аппарат консервативной партии старались умалить вес и значение его аргументов. 9 декабря 1938 года в речи перед своими избирателями Черчилль сказал, что четыре года назад он требовал удвоения количества самолетов королевских ВВС и затем еще одного удвоения. Но, по словам самого Черчилля, лорд Самуэль, тогдашний главный сторонник разоружения в либеральной партии, «счел мое мнение столь несуразным, что уподобил меня малайцу, которого обуял амок. Однако было бы хорошо и для него, и для представителей его преследуемой нации, если бы мой совет был все-таки принят. Тогда они не были бы там, где находятся сейчас, и мы не были бы там, где находимся теперь».
Чувства Черчилля были очень горькими. Его уже очень давно держали в стороне от принятия решений. Его предупреждения относительно опасности нацизма были ясны и точны, но их не принимали в расчет. В то время как Чемберлен и его ближайшее окружение не хотели впускать Черчилля в свой круг, все большая и большая часть британской публики призывала дать ему место в правительстве. Это требование было выражено в феврале и марте 1939 года в журнале «Пикчер пост», в двух номерах подряд призывавшем к возвращению Черчилля в правительство. Статьи были иллюстрированы фотографиями Черчилля в Чартуэлле, его доме, ставшем местом его своеобразного изгнания, где он был запечатлен работающим, кладущим кирпичи, читающим – в ожидании, пока его наконец позовут.
Появление этих статьей было во многим заслугой обладавшего даром предвидения издателя «Пикчер пост» Стефана Лорана, венгерского еврея, который в 1919 году в возрасте восемнадцати лет бежал от пропитанного антисемитской атмосферой режима адмирала Хорти и переехал в Германию, где стал первопроходцем в создании популярных иллюстрированных журналов. В 1933 году нацисты арестовали Лорана и поместили в концентрационный лагерь Дахау, где он томился шесть месяцев, пока вмешательство венгерского правительства не привело к его освобождению. Его книга «Я был пленником Гитлера» стала одним из первых свидетельств о системе концентрационных лагерей на английском языке.
Лоран провел в Чартуэлле целый день с фотографом журнала, беседуя с Черчиллем и собирая необходимый ему материал, чтобы как можно лучше подготовить призыв к возвращению Черчилля в правительство, который он собирался разместить на страницах «Пикчер пост». Два номера «Пикчер пост», последовавших за визитом Лорана в Чартуэлл, обозначили поворотный пункт в общественном восприятии Черчилля как человека, знания и опыт которого не используются. Первая статья, написанная Генри Уикхемом Стидом, бывшим главным редактором «Таймс» и членом Антинацистской лиги, была опубликована 25 февраля 1939 года и озаглавлена так: «Величайший момент в его жизни еще придет?»