Черчилль. Верный пес Британской короны
Шрифт:
Здесь Сталин опять передергивает, причем довольно грубо. Черчилль совсем не призывал вести войну против СССР, а лишь принять меры к тому, чтобы "железный занавес" не передвинулся дальше на Запад. И здесь главную надежду он возлагал на Америку. Если американские войска уйдут из Европы, то сдерживать Сталина, думал Черчилль, будет некому. И характер влияния американцев в Западной Европе был совсем иным, чем советского влияния в Восточной Европе. Вашингтон, безусловно, влиял на политическую ситуацию — как экономической помощью в рамках плана Маршалла, так и пропагандистскими средствами, но при этом президент Трумэн и не думал отменять там демократические
В интервью "Правде" по поводу Фультонской речи Черчилли в марте 1946 года Сталин впервые козырнул величиной советских потерь как для оправдания советской политики в Восточной Европе, так и для унижения, как он думал, вчерашних союзников. Как смеете, мол, учить нас демократии, когда вы потеряли и минувшей войне жалкие сотни тысяч, тогда как мы — полновесные семь миллионов. Потом эту традицию восприняли все преемники Сталина, от Хрущева до Путина. Цифра при этом выросла сначала до 20, а затем до 27 млн человек, по все равно осталась достаточно далека от истинной, особенно в части потерь Красной армии. Официальная цифра в 8668 тыс. погибших и умерших красноармейцев и командиров, обнародованная в 1993 году, также примерно втрое меньше истинной.
В начале 1947 года Сталин одобрил карикатуру на Черчилля в связи с его речью в Фультоне. До этого публикации карикатур на союзников в войне в советской печати не допускались. Так был сделан важный шаг к "холодной войне".
После Фультонской речи ни о каком сохранении даже внешней формальной дружбы между Сталиным и Черчиллем говорить не приходится. Тем не менее в феврале 1947 года Черчилль направил частное послание Сталину в ответ на переданный через побывавшего в Москве фельдмаршала Монтгомери сталинский привет: "Я постоянно вспоминаю наши товарищеские отношения в те годы, когда все было поставлено на карту. Я также был счастлив узнать от Монтгомери, что Вы в добром здравии. Ваша жизнь драгоценна не только для Вашей страны, которую Вы спасли, но и для дела дружбы между Советской Россией и Великобританией и даже всем говорящим на английском языке миром, дружбы, от которой зависит будущее счастье человечества. Верьте мне, искренне Ваш Уинстон Черчилль".
Возможно, в тот момент Уинстон на самом деле верил, что со Сталиным еще можно договориться. Окончательный разрыв между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции произошел только в следующем. 1948 году.
Тем не менее, будучи убежден, что коммунисты вгонят человечество в каменный век. Черчилль в 1949 году заявил:
"Если бы мы задушили русский большевизм при его рождении, человечество было бы безмерно счастливо".
Последние годы
Будучи временно отлучен от государственной деятельности, Черчилль все больше времени уделял своему любимому хобби — живописи. Но когда в конце 40-х годов ему предложили устроить выставку его работ, Уинстон скромно отказался: "Они не стоят того, чтобы их выставлять. Их ценность только в том, что они написаны знаменитой личностью". А позднее он признавался: "Мне как-то неловко выставлять свои картины публично, ведь они для меня как дети: даже если ведут себя плохо, то все равно остаются любимыми".
Тем не менее в 1947 году Черчилль направил две картины в Королевскую академию
А в 1950 году при содействии бизнесмена Джойса Клайда Холла 12 картин Черчилля все же были выставлены анонимно для американской Ассоциации директоров искусствоведческих музеев. Профессионалы оценили их довольно высоко, утверждая: "Кто бы ни был их автор, он явно не художник воскресного дня". А Черчилль-то как раз творил свои полотна только по выходным и в немногие свободные от других дел, вроде политики или литературы, минуты и часы.
Но вот пришла пора возвращаться в большую политику. 25 октября 1951 года консерваторы выиграли парламентские выборы. Черчилль вернулся в премьерское кресло. В период своего второго премьерства, в первой половине 50-х годов, он стремился если не прекратить, то смягчить "холодную войну", предотвратить военную конфронтацию между США и СССР, сознавая ее разрушительные последствия. Черчилль предупреждал: "Мы живем в эпоху, когда в любой момент Лондон со всем населением можно стереть с лица Земли за одну ночь".
Последнее послание Черчилля Сталину, сохранившееся в архиве генералиссимуса, датировано 4 ноября 1951 года. Оно очень короткое: "Теперь, когда я вновь во главе правительства Его Величества, позвольте мне ответить одним словом на Вашу прощальную телеграмму из Берлина в августе 1945 года: "Привет!"" Через день в посольство СССР в Лондоне пришла срочная и еще более короткая телеграмма из Москвы: "Немедленно передайте по назначению следующее послание И.В. Сталина: "Уинстону Черчиллю, премьер-министру Великобритании. Благодарю за привет! И. Сталин". Исполнение срочно телеграфьте".
Теперь, когда после начала корейской войны, юридического оформления раскола Германии и создания Организации Северо-Атлантического договора "холодная война" была в разгаре, о восстановлении былых доверительных (или казавшихся со стороны таковыми) отношений между Сталиным и Черчиллем не могло быть и речи. Процитированные весьма краткие и сухие письма оказались последними в многолетней переписке. Здоровье двух государственных деятелей, особенно Сталина, оставляло желать много лучшего. Иосифу Виссарионовичу было уже не до переписки с Черчиллем.
В 1953 году Черчилль был удостоен Нобелевской премии по литературе за "высокое мастерство произведений исторического и биографического характера, а также за блестящее ораторское искусство, с помощью которого отстаивались высшие человеческие ценности". Главным аргументом в пользу такого решения Нобелевского комитета послужили мемуары "Вторая мировая война". Здесь литература тесно переплелась с политикой. Как заметил в своей речи член Шведской академии П.С. Сиверц, "политические и литературные достижения Черчилля столь велики, что его можно сравнить как с Цезарем, так и с Цицероном". Его речи представляют собой образцы ораторского искусства и высокой литературы. По словам другого британского нобелевского лауреата, писателя Уильяма Голдинга, "черчиллевская поэзия факта изменила историю".