Череп грифона
Шрифт:
— В чем дело, Мойраген? — нетерпеливо отозвался тот.
Оборванный тощий человечек не смог бы сыграть свою роль лучше, даже если бы Менедем заплатил ему мину серебра.
— Ты слышал последние новости? — спросил он. — Птолемей только что отобрал у Одноглазого Старика Ксанф в Ликии и, говорят, собирается двинуться к Кавну.
— Нет, честно говоря, я этого не слышал, — ответил Менедем, наблюдая за Фрасиллом куда пристальней, чем могло показаться.
Новость ударила
— Откуда ты знаешь, что это правда? — спросил Соклей Мойрагена.
Менедем был раздосадован: и приспичило же его двоюродному брату именно сейчас поиграть в историка.
— Новости принес парень по имени Эвксенид из Фазелиса, что в Ликии, — ответил Мойраген. — Он вырвался из Ксанфа буквально за пару мгновений до того, как туда нагрянул Птолемей. Не желая рисковать, оставаясь в Кавне, Эвксенид явился сюда.
Портовый рабочий помахал им и пошел по пирсу, чтобы рассказать новость еще кому-нибудь.
— Так-так, — обратился Менедем к Фрасиллу. — Разве это не интересно?
— Птолемей сюда не придет, — ответил тот.
— Конечно нет, — утешающим тоном проговорил Менедем. — Хвала богам, Родос и впрямь свободный и независимый полис. Но рано или поздно тебе придется отсюда уйти. Ты хочешь иметь дело с торговцами, чьи отцы и деды всю жизнь честно заключали сделки, или же предпочтешь рискнуть получить чуть больше с того, кто запросто может перерезать тебе глотку или донести на тебя, вместо того чтобы заплатить?
— Иди ты к воронам, — прошептал Фрасилл. — Ты не человек, а злой дух!
— Хорошо. Если не хочешь торговаться… — Менедем сделал несколько шагов к сходням. Соклей последовал за ним.
Они не успели еще покинуть палубу «Дуновения», когда услышали слово, которое надеялись услышать.
— Подождите! — прохрипел Фрасилл.
Для пущего драматического эффекта Менедем сделал пару шагов по сходням и лишь потом остановился. Затем выдержал паузу и спросил Соклея:
— Как ты думаешь, он стоит нашего внимания?
— Нет, — ответил Соклей, и Менедем готов был его расцеловать.
Оба еще немного потянули время, прежде чем начать торг с Фрасиллом.
Соклей так хорошо изобразил неохоту, что его двоюродный брат даже усомнился — была ли это только игра. Не важно. Менедем гнул свою линию, как привык делать всегда.
— Ладно, сколько же вы согласны заплатить за каждый камень? — вопросил Фрасилл, когда Менедем и Соклей наконец вернулись к нему.
— А сколько у тебя всего изумрудов? — ответил Менедем вопросом на вопрос.
— Четырнадцать, — сказал Фрасилл. — Как, по-твоему, насколько
— Тебе это лучше знать, почтеннейший, — пробормотал Менедем.
Соклей почти преуспел в попытке превратить взрыв хохота в кашель.
Шутка, к счастью, совершенно не задела Фрасилла.
— Между прочим, мы еще не видели все четырнадцать камней, — заметил Менедем. — Я уверен, что те, которые ты нам показал, лучшие, поэтому остальные будут стоить меньше.
— Ничего подобного! — воскликнул Фрасилл, но его напускное возмущение не было убедительным даже для него самого, поэтому он не настаивал.
— Я дам тебе… ммм… две мины за все, — сказал Менедем. — Два фунта серебра целиком и полностью будут твоими, или же вы поделите их с племянником, если ты в настроении проявить щедрость.
— Две мины? — повторил капитан «Дуновения». Насей раз его гнев был совершенно неподдельным. — Ты, никчемный, заслуживающий кнута ублюдок, убирайся с моего корабля и забирай с собой своего родственника! Будь у меня собака, я бы натравил ее на вас обоих!
— Тогда сколько, по-твоему, они стоят?
— Я уже объяснял тебе: мина за штуку. Итого четырнадцать мин.
— А я уже сказал, что не заплачу так много. Итак? Я рискую, помни. Эти камни встречаются очень редко, поэтому я не знаю, сколько смогу на них выручить.
— Да иди ты к воронам — это уже не моя забота. — Фрасилл поколебался, потом продолжил: — Двенадцать мин за всю партию — и ни на халк меньше.
— И все-таки это слишком много. Цена просто непомерная, — сказал Менедем.
Он боялся, что капитан торгового судна вообще не сбавит цену. Тогда Менедему пришлось бы первому повысить свою, тем самым выказав слабость, и ведь он повысил бы — так ему нужны были эти камни.
Зато теперь он мог сказать:
— Я дам тебе три мины, — и ни о чем не беспокоиться.
Фрасилл дрогнул первым.
Менедем получил изумруды за пять мин и пятьдесят драхм.
— Вор, — выдавил Фрасилл даже после того, как пожал Менедему руку, чтобы скрепить сделку.
— Ни в коей мере, — ответил родосец, хотя не сомневался, что извлечет из сделки кругленькую прибыль. — Зато Птолемей не услышит об этом, даже если приведет в нашу гавань весь свой флот.
Эти слова заставили Фрасилла снова занервничать, как и надеялся Менедем.
Потом он повернулся к Соклею.
— Не будешь ли ты так добр принести этому господину серебро, пока я подожду здесь, с ним?
«И позабочусь, чтобы он не передумал», — подразумевалось под такой просьбой.