Череп Тимура
Шрифт:
– Еще неизвестно кто, откуда пришел. Оттуда сюда или отсюда туда.
Майор недоуменно проследил за выразительными жестами капитана.
– Ты что имеешь в виду?
– Только факты, товарищ майор, только факты. Дверь снаружи закрыта – раз, подкоп сделан изнутри – два, тяжеленная плита сдвинута ровно настолько, чтобы выбраться из саркофага – это три. Такое впечатление, что Великому хромому надоело лежать в могиле, и он решил прогуляться.
Пучков с сомнением посмотрел внутрь саркофага на белый скелет.
– Погулял
– А может, и так. Вампиры, например, только по ночам ходят.
– То-то от тебя чесноком прет. Ты не от вампиров ли предохраняешься?
– Я, товарищ майор, чеснок всегда ем. Это полезно.
– Лучше бы ты его дома ел, перед тем как в постель с женой лечь.
– Она привыкла.
– Вот, покорные женщины Востока, моя бы… Ладно, а лампочку кто, по-твоему, разбил?
– Тимур ее и разбил. Мертвому духу достижения цивилизации без надобности. Он и в темноте все видит.
Василий Иванович наклонился, поднял плоское круглое стеклышко.
– Э нет. Тут осколки не только от лампочки. Вот плоское стеклышко, еще чистое, возможно, от фонарика. И следы, смотри. Пол пыльный, все видно. Покойничку ботинки ни к чему, а тут натоптано, как на танцплощадке. Надо будет слепочки сделать, и отпечатки с плиты снять.
– Кошелев приказал никого больше к заданию не привлекать. Даже экспертов.
– Значит, самим придется стараться. Для чего мы чемоданчик прихватили. Ты, Юсуп, измерь следы, характерные рисуночки подошв зафиксируй, а я плиту исследую.
Пока Юсуп Искандеров, вооружившись линейкой, нехотя ползал на четвереньках, Василий Пучков кисточкой и мелким порошком быстро прошелся по надгробной плите и недовольно крякнул:
– Черт, ничего. Чисто. Словно протерли.
– Конечно, он ведь изнутри отодвигал, – пробурчал капитан и громко крикнул: – У меня тоже все смазано. Какие могут быть следы на каменных плитах?
Пучков обошел помещение и остановился рядом со сдвинутой ступенькой. Пальцы подкрутили усы, майор присел, заглянул в лаз и позвал капитана:
– Юсуп, иди сюда, следственный эксперимент провести надо. Попробуй пролезть через подкоп.
– А зачем, и так ясно.
– Не рассуждай, Юсуп, у нас мало времени.
Искандеров с постной физиономией нагнулся, сунул голову в проход. Туловище чуть-чуть продвинулось вперед, но тут же ползком выбралось обратно. В руке капитан сжимал маленький бумажный прямоугольник.
– Я что-то нашел.
Майор рассмотрел бумажку:
– Вот и первая удача, чутье меня не подвело. Это квитанция на завтрак. Такие в гостиницах постояльцам дают. Число сегодняшнее. А штампик сейчас мы рассмотрим. – Пучков перевернул бумажку и прочел: – Туристический поезд «Ташкент – Хива». Юсуп, ты курировал железную дорогу, должен знать.
– Ходит раз в неделю. Из Самарканда отправился сегодня ночью в направлении Бухары.
– Докладываем
– Догнать-то мы догоним, поезд весь день будет стоять в Бухаре. Только, товарищ майор, в нем больше двухсот пассажиров.
– Но не все пропускают завтрак! Это хорошая зацепка.
Василий Иванович потряс талончиком и гордо подвернул кончики усов повыше. Сам того не замечая, в зависимости от настроения, майор поддергивал усы то вверх, то вниз. Сейчас майор испытывал прилив энтузиазма.
26. Пропажа
В купе по-хозяйски постучали. Дородная буфетчица с пышной грудью в трикотажной блузке на два размера меньше, чем нужно, и льняном фартучке с большим карманом, толкала перед собой тележку.
– Завтрак, открывайте! Вы чё там, померли! – громко проворчала она ярко накрашенными губами и тряхнула массивными золотыми серьгами.
Заколов с трудом разлепил глаза, косой солнечный луч пробивался между занавесками и яростно щекотал нос, поезд стоял на какой-то станции. Тихон чихнул, сразу же заворочались пассажиры на соседних полках. Сверху спрыгнул Евтушенко и дернул в сторону, сотрясающуюся под ударами дверь.
– Хватит спать, в Бухаре стоим. Берите завтрак, давайте талоны, – ворчала буфетчица, протягивая бумажные пакеты с бутербродами и вареным яйцом.
Пассажиры послушно бросились выворачивать карманы, но в итоге в толстых пальцах буфетчицы оказалось только три талона.
– Тамара, где твой? – спросил Тихон. – Тебе Зураб вчера отдал.
– Не знаю. – Девушка сидела, прикрывшись простынею, и пыталась пригладить взъерошенные волосы. – Господи, голова трещит, как после наркоза.
– Все! Нет талона – нет еды. – Буфетчица выдернула обратно один из пакетов и толкнула тележку.
– Завтрак у нас получается в урезанном виде, – констатировал Александр.
– Глаза б мои на него не смотрели, и так тошно. Дайте переодеться, – попросила девушка.
Заколов, Евтушенко и Орбелиани, дружно подхватив полотенца, покинули купе.
– Туалет закрыт, мы на станции, – перекрыла им путь проводница.
Все трое сгрудились в проходе. Александр потряс головой.
– Спал как убитый, а башка как чугунная. Может, ваше вино было с пестицидами? – обратился он к преподавателю физкультуры.
– Ты о чем? Скорее луна упадет на землю, чем брат меня угостит плохим вином!
– Извините. И выпили вроде немного.
Заколов тоже не испытывал привычной утренней бодрости, когда отдохнувший организм готов к любым испытаниям. Ему казалось, что ночью он видел что-то странное. Беспокойно ворочающуюся Тамару, руку, тянущуюся к ней сверху, сутулую фигуру, склонившуюся над девушкой и открывающуюся в купе дверь. Или это был сон?
– А-ай! – раздался из купе девичий крик. – Его нет!