Черепашки ниндзя и Космический Агрессор
Шрифт:
Сплинтер не привередничал, хоть было и невкусно. Спасибо, что хоть кормили регулярно.
Но однажды Гений не пришёл. Не пришёл и на следующее утро. Сплинтер на своей шкуре узнал, что значит быть голодным по-настоящему. Брюшко подвело, в желудке поселился кто-то злой и ненасытный. Хоть первый опыт с током не очень понравился, крысёнок решил рискнуть: не помирать же!
Осторожно коснулся прута. Вгрызся смелее. Ни жжения, ни боли Сплинтер не чувствовал. Вмятины становились глубже. Железо поддавалось. Сплинтер
– Ещё немного! Ещё совсем малость! – подбадривал себя крысёнок: ведь больше его подбодрить было некому.
Железный прут истончился и сломался. Сплинтер протиснулся наружу и остановился, осваивая пространство, которое видел лишь из клетки. Дом Гения оказался пересечением стен, возникших на пути Сплинтера без всякой логики. В каждой стене был прямоугольник – так крысёнок узнал о существовании дверей. Стоило толкнуть прямоугольник, и тот открывал новую клетку Хозяина.
Съестным не пахло.
А Гений неподвижно сидел в старом продавленном кресле. На коленях лежала раскрытая книга. Полосатый плед чуть съехал, открывая голубые пижамные штаны.
Крысёнок принюхался. Бешено стучало сердце. Страшны были глаза Хозяина, которые ничего не видели. Сплинтер попятился и помчался прочь. Так крысёнок впервые увидел смерть.
Входная дверь подалась легко, но ступени вели вниз.
Сплинтер не разбирал дороги: лишь бы убежать подальше. Ход в подвал полуобвалился. В темноте Сплинтер различал обшарпанные стены. Проржавевший замок шлёпнулся на заваленный штукатуркой пол. Крыса-мутант щёлкнул выключателем. Электрические провода уцелели в этой сырости.
Тусклый свет осветил нагромождение ящиков, коробок, лабораторных колб и упаковок с реактивами.
Пыльное нутро платяного шкафа было набито ненужными мелочами. Сплинтер разгрёб хлам. На самом дне шкафа Сплинтер нашёл то, что, наверняка, было мало съедобно. Но крыса-мутант обрадовался. Выгреб содержимое. Овальные яйца оттёр старыми штанами Гения. Внутри что-то бултыхалось и попискивало.
Сплинтер сгрёб все четыре яйца: следовало выбираться из дома. Призрак мёртвого Хозяина кивнул одобрительно.
Яйца мешали, но Сплинтер держал их крепко. И вдруг скорлупа на одном из яиц треснула, и из разлома показалась змеиная голова, вращающая блестящими глазками.
Крыса-мутант выронил добычу. И скоро перед Сплинтером прошёлся на задних лапах черепашонок.
– Ну, явились-таки! – сварливо попенял малыш. – А то я уж зимовать в яйце собрался!
Сплинтер на время потерял дар речи.
А следом трескались, выпуская черепашат, остальные яйца. И теперь на попечении крысы, хочешь – не хочешь, оказалось четыре новорождённых черепашонка на «пьяных» непослушных лапках.
– Уставился! Тоже мне: соляной столб! – глянул недобро самый поздний. – Нет, чтобы детей накормить!…
Крыса-мутант
Черепашки новоявленного попечителя не послушались. Пришлось действовать силой: сгрёб в охапку – и все дела!
Сначала ютились в канализационных люках. Потом, когда черепашки стали постарше и догнали ростом своего наставника, переместились на заброшенную станцию метро.
А когда к компании присоединились Эйприл и Кейси, то Сплинтер не мог не признать: семейка у них получилась хоть куда.
Братья-черепашки перессорились вконец, и Сплинтер решил экзекуцию над Миком приостановить.
– Ну, не хочет он говорить, где видел Эйприл, – и не надо! – Сплинтер оглядел своих незадачливых питомцев. – Пора приступить ко второй части сегодняшней программы.
Магнитофон Кейси собрал чуть ли не из частей мясорубки. Но громыхало отменно. Пока Кейси трудился над сотворением этого электронного монстра, черепашки крутились рядом. Первый же шлягер очаровал братьев на всю жизнь.
Черепашки оказались падки до музыки.
И теперь, позабыв про распри, черепашки весело отплясывали на платформе метро.
– Поддай жару! – махнул лапой Мик.
Сплинтер повернул ручку звука до предела.
Под сводами метро творилось нечто невообразимое: звук был такой, будто кто-то палил из пушек.
Отсутствие слуха черепашки компенсировали энтузиазмом.
Танец приобрёл рисунок боя. Братья-черепашки разбились на пары. Дон и Мик вели кулачный поединок. Рафаэль же совершенствовался во владении холодным оружием, если, конечно, так можно было назвать здоровенный тесак, которым Раф неистово размахивал.
С коротким хлопком треснул и разлетелся один из светильников.
– К счастью! – беззаботно махнул лапой Раф. – Стекло бить – всегда на подходе что-нибудь вкусненькое.
Сплинтер ограничился укоризненным кивком. Порой его немного раздражал неукротимый нрав черепашек.
А черепашки-ниндзя и впрямь, что дверь настежь: кутить так с размахом. Грустить – так отчаянно.
– А всё-таки ты поосторожнее, – посоветовал брату Дон, не прерывая наступления на Лео. Древним искусством каратэ Дон владел лучше братьев и всегда норовил похвастать умением.
– Дети! Хватит уже! – Сплинтер выключил магнитофон.
Черепашки ещё танцевали, но уже без прежнего задора.
– Ага! Веселье в разгаре!
На лестнице, ведущей на платформу метро, стояла Эйприл, нагруженная пакетиками и свёртками. Довершали картинку ярко-красный абажур в горошек и какая-то нелепая штуковина в руках Эйприл.