Через миллиард лет
Шрифт:
Мардж Хотчкисс отчетливо позеленела.
– Кто вы такая? Шпион компании? – взвизгнула она. – Хорошо. Я спрошу в ГСН, хотят ли они платить за ваш вызов.
Хотчкисс нырнула в телепатический транс, высунула рожки и потянулась к ближайшей приемной станции корпункта службы новостей, расположенного, полагаю, где-то в двадцати световых годах отсюда. (Тебе, Лори, все это должно быть известно лучше, чем мне). Через минуту она вернула нам свое неблагосклонное внимание.
– Гоните сюда ваше треклятое сообщение.
Я передал ей бумагу. Хотчкисс пробежала глазами наше
– Большое спасибо. А теперь мне хотелось бы получить подтверждение.
Попросите их прокрутить текст обратно.
Хотчкисс бросила на Яну злобный, воистину дьявольский взгляд, но, опасаясь, что моя спутница может на самом деле оказаться шпионом компании, проверяющим качество работы операторов, послушно попросила корпункт повторить полученное сообщение, записала его на отдельном листке бумаги и протянула нам. Мы сравнили. Сошлось с оригиналом до последней запятой.
– Просто отлично, – улыбнулась Яна. – Мы вам так благодарны!
Когда мы вывалились из отделения телепатической связи, я поинтересовался, откуда Яне известна вся эта бредятина – Постановление о Предприятиях Общественного Пользования и т.д.
– Только не говори, что раньше ты работала в сети, – намекнул я.
– Ой, нет. У меня нет таких способностей. Совсем, Том. Просто однажды мне случилось наблюдать, как мой отец примерно так же схлестнулся со связисткой-телепаткой. И я запомнила, как он ее усмирил.
– Неплохо.
– И почему все телепаты такие заносчивые? Особенно женщины. Они ведут себя так, будто, передавая наши заказы, делают нам огромное одолжение.
Наверное, они просто презирают тех несчастных бесталанных олухов, которым приходится объясняться словами вместо того, чтобы обмениваться мыслями.
– Не все они такие, – возразил я. – Моя сестра, например. Лори предельно ровна и терпелива со всеми. Я думаю, в глубине души она святая.
– Если так, то она первый телепат, о котором я слышу что-нибудь хорошее. Они поразительно не умеют себя вести. Но почему получается так, что, отправляясь к связисту, я регулярно напарываюсь на девиц вроде Мардж Хотчкисс и никогда на таких, как твоя сестра?
– Лори не принимает клиентов, – сказал я. – Она ведь не может покидать больницу и поэтому только подхватывает и передает сообщения других телепатов.
– Понятно. Видимо, компания посадила всех порядочных людей на промежуточные точки, а для офисов остались только мелкие пакостники. Мне бы хотелось познакомиться с твоей сестрой.
– Когда-нибудь познакомишься.
– Она очень на тебя похожа?
– Как сказать. Она ниже ростом, полнее… в некоторых местах. Да и бриться ей не приходится.
– Тупица! Я не об этом спрашиваю.
– Все говорят, что мы здорово смахиваем друг на друга, особенно для разнояйцевых близнецов. Мне трудно судить об этом. Лори куда
– Ты, наверное, очень скучаешь по ней?
– Мы никогда не расставались прежде так надолго. Я всегда пытался разделить с ней все, что пережил, все, что делал. Но сейчас я слишком далеко.
– Ты можешь вызвать ее.
– Ну да, при помощи Мардж Хотчкисс. – Я покачал головой. – Не хочу, чтобы Лори пачкала свой мозг пускай даже кратковременным контактом с этим видом микроорганизма. Кроме того, это столько стоит!
– Ты говорил, что ваш отец богат.
– Мой отец миллиардер. А я нет. Он не ставит на мои счета отпечатков своего большого пальца.
– Так.
– Я наговариваю блоки посланий для Лори, рассказываю ей всю историю экспедиции. Образовалась уже целая гора. Когда я вернусь, дам ей прослушать все подряд. Два года писем за один присест.
– Так вот для кого все это!
– Ты заметила?
– Примерно в половине случаев, когда я хотела позвать тебя погулять, ты был совершенно недосягаем – беспрерывно бормотал что-то в очередной кубик, – ответила Яна.
Интересно. Она часто искала меня.
По причинам высшей стратегии я сказал:
– Конечно, далеко не все кубики для Лори. Я хочу сказать, ты понимаешь, я ни с кем не связан на Земле, формально не связан, но там есть пара-другая девушек, которым, по-моему, будет интересно послушать о приключениях юного археолога на краю Галактики.
– Конечно, – кивнула Яна, почти повторив мое движение. – Очень мило с твоей стороны помнить о них, когда они так далеко.
Ее голос был ровным, а тон – светским. Я не уловил ни намека на ревность, которую столь неуклюже пытался в ней пробудить, и пожалел о том, что вел себя, как подросток. Либо Яну совершенно не волнуют ее предполагаемые земные соперницы (которых, как ты понимаешь, я выдумал на ходу), либо – что еще хуже – она прекрасно поняла мой маленький маневр и не отреагировала на мою попытку изобразить галактического плейбоя.
Мне почему-то хотелось, чтобы она тут же изложила историю о каком-нибудь парне, при воспоминании о котором ее сердце все еще пытается выпрыгнуть из груди, ну, в отместку, просто чтобы ответить, но она даже этого не сделала. По ее холодным карим бролагонианским глазам ничего нельзя было прочитать. Еще бы – за ее спиной стояло десять поколений профессиональных дипломатов. Она выдает свои секреты, только если сама того желает.
Мы добыли со склада новую батарею для вездехода – старая оказалась безнадежно разряженной – и сделали несколько кругов по городу в поисках кое-каких мелочей для экспедиции. Потом Яна уболтала какого-то незанятого солдата, и тот согласился отвезти нас туда, где мы оставили вездеход.