Через мой труп
Шрифт:
Хорошо, что мы с ним стояли бок о бок и он не мог видеть моей реакции на свои слова, потому что я побледнел, когда их услышал. Да, он был совершенно прав: на этот раз им понадобится гораздо больше времени, чтобы навести порядок в сто втором номере.
Поблагодарив Фердинана и стараясь не смотреть на него, я поспешил покинуть стойку. Я выяснил все, что хотел. Во-первых, число, до которого был снят номер. Это было важно, потому что теперь я знал, сколько времени у меня есть в запасе до того, как обнаружат труп Вернера. Но не менее важным было и имя, на которое забронировали комнату.
Мартин Краг — крайне отталкивающий тип, патологический бездельник и паразит — был одним из персонажей романа
14
Это не могло быть случайностью.
Разумеется, человек, снявший сто второй номер, назвался вымышленным именем, однако то обстоятельство, что это имя — Мартин Краг, то есть Мортен Дуе, или, попросту, Мортис, определенно, должно было что-то означать. Неужели Мортис что-то знает? Может, он тоже в опасности? Или же это просто уловка, ложный след, чтобы окончательно сбить меня с толку? Хотя вполне возможно, что имя из романа было взято убийцей наугад, несмотря на то что связь между образом и прототипом, несомненно, прослеживалась. Достаточно заметить, что Бьярне моментально обратил на это внимание, как только прочел мою книгу.
Основной персонаж романа «Поделим по-братски» — сорокалетний директор судоходной компании Марк Нордстрём, отец которого, владелец компании, лежит при смерти. Помимо ежедневных хлопот по управлению фирмой Марк вынужден скрашивать последние часы жизни отца. Он — хороший сын и остается у постели старика вплоть до самой его смерти, думая, что все огромное родительское состояние достанется ему как единственному наследнику. Однако напрасно. Выясняется, что у покойного было еще несколько детей, о существовании которых никому не было ничего известно до того момента, пока все они не заявили свои права на наследство. В глазах Марка нежданных родственников объединяет лишь одно — никто не утруждает себя работой, предпочитая жить за счет общества, в том числе и теперь, стараясь урвать долю из отцовского наследства, по праву принадлежащего ему. И хотя родительское состояние было так велико, что все претенденты после раздела имущества вполне могли бы жить припеваючи, Марк ощущает себя оскорбленным и решает устранить конкурентов. Прекрасно понимая, что подозрение падет в первую очередь на него, он старается придать убийствам вид несчастных случаев или самоубийств, одновременно позаботившись о том, чтобы создать себе надежное алиби. Ему в полной мере удается воплотить в жизнь придуманный план — убрать со своего пути остальных наследников. При этом их смерти схожи: всех губит собственная лень либо отсутствие волевых качеств, то есть никто не выдерживает устроенную Марком проверку на прочность. Сам же он остается на свободе, несмотря на то что расследующий дело инспектор полиции не сомневается в его виновности.
Нехотя пережевывая завтрак и запивая его кофе, я мысленно анализировал все эти варианты. Как ни крути, а вывод напрашивался лишь один: мне обязательно следует повидаться с Мортисом — хотя бы для того, чтобы исключить его из круга подозреваемых.
Вернувшись в свой номер, я позвонил в справочную, однако ни в Копенгагене, ни в пригородах не было зарегистрировано ни одного Мортена Дуе. Тогда я связался с Бьярне. Он оказался в пути — спешил на первый урок в гимназию, где преподавал литературу.
— Здорово, Франк, — тяжело отдуваясь, сказал он, когда я представился. В трубке был слышен шум транспорта. — Ну, что скажешь?
— Я только хотел выяснить, нет ли у тебя адреса или номера телефона Мортиса.
— Хмм… — послышалось с того конца телефонного провода. Затем раздался гудок автомобиля,
— Не помнишь, где точно?
— Нет, черт возьми. Я же уже говорил, давненько…
— Когда ты вернешься домой?
— Ближе ко второй половине дня, — ответил Бьярне. — Но мы ведь договаривались, что сегодня вечером ты придешь к нам. Надеюсь, не забыл?
Разумеется, у меня это совсем вылетело из головы. Ужин с Бьярне и Анной у них на квартире, где некогда располагалась наша старая «Скриптория», являлся непременным пунктом программы во время каждого моего приезда в город. Однако на этот раз у меня все пошло кувырком. Я тряхнул головой, будто стараясь очнуться от какого-то наваждения, и осмотрелся по сторонам. Какой сегодня день? Утро сейчас или вечер? Похоже, я не мог с уверенностью ответить на этот вопрос.
— Франк?
Я кашлянул.
— Ну конечно, я не забыл, — поспешно ответил я. — В семь часов, верно?
— Точно.
— Ладно, тогда до вечера.
Не дожидаясь ответа Бьярне, я положил трубку. Висевшие на стене часы показывали девять. Оставалось еще десять часов до того, как я узнаю адрес. Разговор о вечерней договоренности заставил меня вспомнить всю свою программу на сегодня. Это был первый день работы ярмарки, и ожидалось, что я буду раздавать автографы в связи с выходом нового романа «В красном поле». Опасения моего издателя относительно ареста тиража пока что не оправдывались. Я вспомнил его рекомендации. Веди себя так, будто ничего не произошло. Следуй плану.
Но как это сделать, когда Вернер лежит убитым в гостиничном номере всего лишь несколькими этажами ниже? С другой стороны, именно поэтому я и не в состоянии был больше оставаться в отеле.
Взяв такси, я отправился в находящийся во Фредериксберге [27] «Форум».
Здание выставочного центра представляло собой огромный серый куб из стали и бетона, который вписывался в панораму окружающих его старинных благородных строений столь же изящно и органично, как кучка мусора в цветочную клумбу.
27
Фредериксберг — старый район Копенгагена.
Очередь на книжную выставку-ярмарку начиналась на улице. Взяв у администратора свой пропуск, я прошел в зал.
Первым пунктом моей рабочей программы на сегодня значилась раздача автографов, и, не доходя до стенда издательства, я увидел выстроившихся в ряд людей с книгами в руках. Оказывается, я уже на десять минут опаздывал.
Стенд был выполнен в черно-белых цветах издательства «ZeitSign». Он был больше стандартных размеров — примерно пятьдесят квадратных метров. Один угол был задрапирован черной материей, на фоне которой были выставлены все мои предыдущие романы, за исключением двух первых, — за это я был особо признателен организаторам. В окружении сотен экземпляров «В красном поле» стояли предназначенные для меня стул и небольшой столик. Здесь мне предстояло провести весь следующий час, раздавая автографы желающим.
Первым моим побуждением было пройти мимо, затеряться в людской толпе, бурлившей между грудами разномастной печатной продукции. Однако одна мысль о том, что тем самым я окажусь втянутым в плотный поток книжных фанатиков, с их вечными пластиковыми пакетами в руках и горящими безумным огнем глазами, показалась мне невыносимой.
Я перевел дух и заставил себя шагнуть к стенду. Здесь, по крайней мере, я смогу сидеть, не опасаясь каждую минуту, что кто-нибудь в меня врежется или отдавит ногу.