Чернь и золото
Шрифт:
— Вот и умница, — откликнулся голос. — Ступай за мной.
— Я тебя не вижу.
— Шагай прямо, другого пути тут все равно нет.
Таверна называлась «Мерайя», как и та коллегиумская, где Стенвольд направил их на эту гибельную стезю. Три ее этажа с низкими потолками связывала воздушная шахта для крылатых и веревочная лестница для всех остальных. Чи и Сальма сели внизу так, чтобы видеть в открытую дверь улицу.
Мушиды в отличие от Коллегиума составляли здесь добрую половину клиентов — таверна, как видно,
Остальные посетители относились к тем, кто не задает вопросов чужим и сам не любит отвечать на вопросы. Были здесь жуканы, арахниды, метисы, а с некоторыми расами Чи и вовсе сталкивалась впервые. За каждым столом под вино, еду и музыку цитры вполголоса обсуждались свои дела.
— Ну, и что теперь будем делать? — спросила Чи. Сальма, чья всегдашняя улыбка куда-то пропала, пожал плечами. — Надо найти остальных, — настаивала она.
— Это большой город — я и не знал, что такие бывают. Шон-Фор, столица Сообщества, и то меньше. Можно летать над Геллероном целый год, а их не увидеть, даже если они будут сидеть на крыше и флагом махать.
Чи открыла было рот и снова закрыла.
— Однако придется все же… летать, — добавил Сальма, вновь наполняя мелкую чашу вином из кувшина.
— Нам нужна помощь. Если бы только связаться с людьми дяди Стена…
— Им больше нельзя доверять, — возразил Сальма. — Больвин переметнулся к врагу, сама видела.
Чи, припомнив с дрожью, что именно она видела, отставила свою чашу.
— Сальма, я хочу сказать тебе очень странную вещь.
— Надеюсь, что-нибудь новенькое? — спросил он с тенью прежней улыбки.
— Как раз перед тем, как все началось… — Чи приложила ладонь ко лбу в приступе страха и внезапной усталости. — Больвин… он стал не похож на себя. Я знаю, это безумие… и объяснить ничего не могу. Это не грим, не маска и не Наследие…
— Да, Наследие сразу видно. Взять хоть осоидов с их огнем.
— Вот-вот. Это было ужасно, — передернулась Чи, сделавшись вдруг противна сама себе. — Скорее всего мне просто почудилось.
— Магия, не иначе, — предположил Сальма.
Она посмеялась и внезапно сообразила, что он не шутит.
— Не обижайся, но таких вещей просто не существует. Только дикари верят в магию… ну, еще номы до революции верили. Тоже выдумал, магия!
— Дикари, говоришь? — Его улыбка сделалась шире. — Вроде нас?
— Вы люди цивилизованные — ты сам об этом постоянно твердишь.
Он накрыл ее руку своей, чтобы заставить к себе прислушаться.
— Я верю в магию, Чи. Я видел, как это работает. У моего старшего родича в совете был ясновидец, способный прозревать будущее.
— Это просто шарлатанство для легковерных. Не так уж трудно догадаться, что будет дальше.
— Я видел, как он вызывал и расспрашивал дух умершего человека.
На этот раз улыбнулась она:
—
— Это был дух моего отца.
Чи, сочтя за лучшее промолчать, допила вино.
— Он рассказывал мне о битве при Шан-Реале, в которой погиб. Когда я позже услышал от одного солдата тот же рассказ, все совпало.
— Твой провидец тоже мог от кого-то слышать — скажем, от дезертира, сбежавшего с поля боя. — Сальму это не убедило, и Чи добавила: — Я не хочу сказать ничего обидного, Сальма. Ты самый лучший друг, какого может пожелать человек, ты спас мне жизнь, и дядя тебе доверяет, но в магию я не верю.
— Тогда про Среброликих и поминать не стану — все равно это ничего не изменит.
— А могло бы?
Откровенная ухмылка Сальмы сбивала Чи с толку — она опять перестала понимать, в шутку это говорится или всерьез.
— Это, конечно, легенда, предание. Говорят, будто они способны завладеть твоим отражением в зеркале и потом выглядеть, как ты… как любой человек.
Внутренности Чи снова скрутило узлом, но она справилась, повторив про себя, что не верит в такие штуки.
— Они будто бы были первыми шпионами — и самыми лучшими, — замогильным голосом продолжал Сальма. — Тайный орден разведчиков. Никто их не мог отличить от тех, кем они представлялись. Ты скажешь, что это всего лишь миф, и будешь скорее всего права. Но в летописях Сообщества говорится, что когда-то мы использовали таких людей против своих врагов, а враги использовали их против нас. Давно, еще до вашей революции: теперь, конечно, ни один молодой жукан не поверит тому, что там написано. — Сальма засмеялся, видя, что глаза у неверующей Чи сделались по-детски круглыми. — А до нас революция не дошла, вот мы и остались во власти своих суеверий.
— Невозможно понять, серьезно ты говоришь или нет.
— Надеюсь на это, — сказал Сальма. — Так как же мы будем искать Танису с Тото?
— Ну, если ты не можешь их вытащить из своей мантии, — съязвила Чи, — надо будет поискать моих родственников. Они по крайней мере хорошо знают город.
Тото оказался в самых настоящих трущобах. У реки дымил какой-то завод, под каменной стеной жались кособокие хижины. Слепленные из чего попало — дерева, кирпича, железных листов, — все они были уродливы на свой лад. В кривых закоулках было темно от заводских корпусов. Под грязью таились булыжники, грозящие вывихом щиколотки.
Большинство населения сейчас, должно быть, работало на том же заводе, но народу в поселке все же хватало. Худые грязные ребятишки смотрели на чужого во все глаза, однако подаяния не просили и держались на расстоянии — может быть, из-за обнаженного меча, который Тото так и нес на виду.
Его поражало количество обитающих здесь метисов. Большинство, как и он, были плодами смешения жуканов и муравинов, но попадались и вовсе невиданные — то ли отпрыски многолетних запретных союзов, то ли представители рас, о которых он знать не знал.