Чёрная бабочка, летящая во тьму
Шрифт:
Почему мы не могли стереть судьбу, написанную на наших лбах, протерев ее салфеткой?
Мама была уже дома, когда я пришла. Отец, должно быть, нашел способ обмануть ее и заставил вернуться. Мне было все равно. Ни она, ни я ничего не спрашивали друг у друга. Дефне, скорее всего, находилась в своей комнате, ей, наверное, было все равно, где я ночевала прошлой ночью. Проходя мимо матери, заметила, что она украдкой смотрела на меня, но не обратила на это внимания. Войдя в свою комнату и заперев дверь, прислонилась к ней спиной и сползла на пол. Подтянула колени к груди, положила на них подбородок и закрыла глаза.
Я не жила в этом доме. Не могла дышать
Я пропустила ужин. Моя мать не была похожа на других матерей, не стучала в дверь и не заставляла меня есть.
Иногда я чувствовала себя такой неважной. Нет, не иногда. Всегда.
Я чаще наступала на осколки своих мечтаний и ходила по собственному сердцу с залитыми кровью подошвами, чем улыбалась. На самом деле я разучилась улыбаться. И также не знала, как плакать.
Изолировала себя от всего, что мог чувствовать обычный человек. Сделала это не специально и не с целью стать особенной. Это то, что я чувствовала. На мой взгляд, смех и плач без чувств были искусственными.
Я отбросила эти мысли и бросилась в ванную. Так долго находилась в воде, что наморщилась кожа на пальцах рук и ног. Мне нравилось, когда холодная вода соприкасалась с телом. Спокойно закрыла кран и перебросила волосы через плечо, из-за влаги они казались тяжелее. Смотрела, как капли воды стекали по телу, словно слезы. Вышла из душевой кабины, взяла сбоку халат и закуталась в него.
Прямо сейчас меня совершенно не волновало то, что я боролась с очень сильной болью, которая простиралась от основания шеи до спины. Я думала о том, что, черт возьми, буду делать завтра. Вытерла ладонью запотевшее зеркало. Изображение стало четким, и я наткнулась на равнодушное выражение лица, центром которого были бездушные глаза. Пока смотрела на свое отражение, вода капала с кончиков волос на босые ноги. Перед глазами словно стояла старая стена с большим количеством повреждений. На ней отражалось множество образов, каждый из которых был болезненным воспоминанием, которое вспыхивало и исчезало.
На мгновение все было стерто. Казалось, я видела зловещий взгляд бездонных глаз Карана Чакила в отражении. Как будто его запах проник в мой нос.
Несмотря на то что я не любила шоколад, сильный шоколадный запах, исходящий от него, оставил горький привкус. Сладкая боль. Когда я вспомнила, что этот человек пах горьким шоколадом, почувствовала боль в животе. Каран действительно был похож на него. Как бы красиво он ни выглядел снаружи, внутри был горьким. Я понятия не имела, как пришла к такому выводу, но мне стало казаться, что даже кровь у этого мужчины была черной.
– Ты еще не вышла из этой ванной?
Услышав голос отца, от которого меня чуть не стошнило, я моргнула и повернулась к двери. Я знала, что он был прямо за ней. Хоть и не могла его видеть, была уверена, что отец нахмурился, положил руки на бока и ждал меня с нетерпеливым выражением лица.
– Скоро выйду.
– Поторопись. Ты не единственная, кто живет в этом доме, – проворчал он, и я закатила глаза. Услышала звуки шагов, затем они медленно затихли. Когда я удостоверилась, что отец ушел, вышла из ванной и направилась в свою комнату. Думаю, это было единственным местом, где я чувствовала себя в безопасности.
Когда я легла на кровать в халате, заметила мигающий телефон на тумбочке. Обычно я оставляла его в беззвучном режиме. Медленно потянулась к прикроватной тумбочке,
Хмуро глядя на экран, была уверена, что на лбу у меня проявились вопросительные знаки.
Каран Чакил. Мои брови сдвинулись еще сильнее.
Я записала его номер.
Я медленно моргала и смотрела на экран телефона, желудок и сердце переполнились эмоциями, чего нельзя было сказать о пустом выражении лица. Эти ощущения давили на меня. Я думала, что такие люди, как Каран, не переписывались, но ошиблась.
Словно пытаясь снять тяжесть с сердца, встала, подключила телефон к зарядному устройству и оделась. Забралась под одеяло и крепко закрыла глаза, чтобы уснуть, но эта ситуация плотно засела в голове. Погрузиться в сон удалось с трудом.
Скорчила гримасу собственному отражению в зеркале.
Было всего шесть утра, но я уже встала, и не потому, что собиралась на занятия. Глядя на оживший труп в отражении, окунула щетку в свои тонкие, длинные и прямые волосы, которые быстро путались, из-за чего их было сложно расчесывать. Когда мне удалось распутать пряди, решила, что лучше всего их заплести. Темно-карие глаза из-за недосыпа слегка опухли и сомкнулись в прямую линию. Наконец мне удалось сделать ровный пробор, заплести свободную косу и перекинуть ее через левое плечо. Я понятия не имела, что надеть. Именно с этого начались все проблемы. Я никогда не была одной из девушек, переживающих из-за подобного, и не то чтобы понимала тех, кто это делал. Клише «Мне нечего надеть» никогда не звучало в моей речи, наоборот, я носила то, в чем чувствовала себя удобно, и никогда не создавала из этого проблем.
Но сегодня ситуация была немного иной. Во-первых, местом стажировки являлось не кафе и не гостиница, а компания. Во-вторых, моим боссом был не учтивый и понимающий владелец кафе, а Каран Чакил, который выглядел одновременно суровым и очаровательно красивым, нося на плечах темноту, как плащ. От этого факта кровь стыла в жилах и кристаллизовалась.
Черный свитер с высоким воротником и темные джинсы. Поскольку я не знала, как правильно нужно одеваться в их офисе, решила, что лучше пойти в привычной для меня одежде. Перекинув спортивную сумку через плечо, отключила телефон от зарядного устройства, положила его в передний карман и вышла из комнаты. В доме было очень тихо, и я знала: это потому, что все еще крепко спали. Выходя на улицу, старалась создавать как можно меньше шума. Автобус, на котором мне нужно было добраться до адреса, указанного начальником отдела, ходил только в определенные часы, и пока я шла к остановке, думала лишь о том, чего ждать от первого дня стажировки.