Черная бездна
Шрифт:
– Я доложу об этом ламе. Уверен – он вас примет…
Алоис и Бруно остались ждать у ворот монастыря.
Рауфф, поплутав по лестницам и коридорам, попал в покои ламы – он понял это по простому, но вместе с тем торжественному убранству большого зала с низким потолком из темного дерева.
Лама оказался молодым человеком с лысой, похожей на футбольный мяч головой, широкими скулами и смуглой кожей. Он сидел на возвышении, по обеим сторонам в почтительных позах замерли молодые послушники в темно-бордовых накидках. Из смежных помещений доносились своеобразные
Кристиан остановился в пяти шагах и намеренно поздоровался на немецком языке.
Из уважения к почтенному возрасту гостя лама поднялся, ответил на приветствие и спросил:
– Мне передали, что вы лично встречались с Эрнстом Шефером. Это правда?
– Да, мы были с ним знакомы, – признался Рауфф. И добавил: – Но я прибыл в Тибет не для воспоминаний о его давней экспедиции.
– С какой же целью вы посетили монастырь?
– Я скажу об этом вам лично.
Повинуясь взгляду ламы, послушники удалились.
– Итак, мы одни, – напомнил он.
– Вам привет от Эрвина из Бизерты, – тихо проговорил бригаденфюрер.
Лама молча смотрел на старика, стоящего посреди зала.
В первое мгновение во взгляде тибетца была растерянность и даже испуг. Затем в темных глазах сверкнули искорки гнева, лицо перекосилось. Он вскочил и что-то отрывисто крикнул.
Из смежных комнат тотчас вбежали несколько монахов, вооруженных длинными шестами.
Старик криво усмехнулся и сказал вторую часть кодовой фразы:
– Эрвин и Франц надеются на вашу помощь.
Однако продолжение словесного пароля еще сильнее разозлило ламу.
Он вновь что-то крикнул, и зал наполнился угрожающим свистом – ловко крутя шестами в воздухе, монахи окружили Рауффа и заставили его поднять руки.
Глава шестая
Мальта, Валетта
Средиземное море, борт круизного лайнера
Наше время
Отдав Леоне магнитный ключ и назвав код замка крохотного сейфа, я торчу неподалеку от трапа. Вахтенные помогли девушке разобраться с коляской, а один даже вызвался проводить до лифта. Что ж, полдела сделано. Следует набраться терпения и ждать…
Кают на «Фортуне» – превеликое множество. Они подразделяются на категории: «с балконом», «с окном», «без окна». А также имеют массу отличительных особенностей, таких, как оснащение, количество мест, комнат и окон, высота палубы, положение относительно фешенебельных ресторанов… Много лет назад, впервые очутившись на борту подобного судна, я долго удивлялся: «Все разное и ничего общего! Наверное, в этом плавучем городе не сыщешь и двух одинаковых жилищ!..» После спартанских и однообразных условий, предлагаемых морякам на военных кораблях (а тем более на подводных лодках) я был буквально раздавлен разнообразием! И только под конец путешествия обнаружил единственную деталь, объединяющую все каюты – от самой скромной до феерически дорогой. Этой деталью был сейф. Да-да, абсолютно идентичные по размерам сейфы, вмонтированные в стальные
Весьма полезная, надо признать, штука! Ведь пассажиры не могут постоянно таскать с собой ценные вещи: бумажники с наличностью и кредитками, документы, драгоценности, фотоаппараты, камеры, мобильные телефоны… Зачем они в бассейне, в тренажерном зале и спа-салоне? Но и оставлять под подушкой боязно, так как персонал каждый день производит уборку – к чему дразнить дьявола? Вот и придумали владельцы круизных судов эти маленькие симпатичные ящики с электронными кодовыми замками. Код устанавливается пассажирами, что удобно, практично и безопасно. Я не жалуюсь на память, но случайный набор цифр могу забыть, поэтому в подобных хитроумных штучках всегда использую одно и то же сочетание – Е1976. «Е» – первая буква моего полного имени, а «1976» – год появления на свет.
Прохаживаясь вдоль высоченного борта, регулярно оглядываюсь на трап. Наконец замечаю машущую рукой Леону.
Подхожу, забираю у нее документы. И тут же предъявляю их морячкам на трапе.
Те проверяют их и слегка обалдевают: почему документы на судне, а их хозяин на берегу?
Старший вахты возмущается по-итальянски. Я «включаю дурака» и пожимаю плечами:
– Понятия не имею. Ваши товарищи не спрашивали, а я о них и не вспомнил…
Полагая, что допустили оплошность, не зафиксировав пассажира при сходе, вахтенные торопятся исправить ошибку и приглашают подняться на борт:
– Si prega di passare…
– Давно бы так, – прохожу вместе с девушкой в первый холл.
У лифта Леона берет меня под руку, улыбается, а когда двери отрезают нас от внешнего мира, нежно прижимается к плечу:
– Как же ты не разбился, упав в воду с такой большой высоты?
– Видишь ли, чудес не бывает, а фигня случается.
– С ума сойти. Как же ты выкарабкался, оказавшись ночью один в открытом море?
– Оно было не совсем открытым.
– В каком смысле «не совсем»?
Пользуясь замешательством девчонки, целую ее пухлые губки.
– Говоря языком обывателя, открытое – это когда не видно берегов. А там, где я приводнился, до ближайшей суши было рукой подать – километров двадцать или двадцать пять.
– Двадцать или двадцать пять?! Это же кошмарно далеко! – В ее глазах полный восторг. – И ты доплыл?!
– Почти, – обвиваю руками ее тонкую талию.
– Как это «почти»?
– К рассвету в море вышло много рыбацких катеров. Добравшись до ближайшего, я попросился на борт. Хозяином оказался сговорчивый старик – он и подбросил до Мальты.
– Ты не врешь? Все так и было?
– Клянусь многослойным гидрокостюмом.
Пока в ее глазах тают остатки сомнения, я сильнее прижимаю к себе хрупкое тело…
Уверен, мы занялись бы с нею любовью прямо в кабине лифта, если бы поездка заняла не десять секунд, а минут пятнадцать, но… Лифт мягко останавливается, двери бесшумно разъезжаются, открывая вид на бесконечный коридор с узкими каютными дверьми и ровным желтоватым освещением.
Беру спутницу под ручку:
– К тебе?