Черная бездна
Шрифт:
Шмидт вытянул из пачки сигарету, щелкнул бензиновой зажигалкой. И вспомнил минуты прощания с Роммелем.
– Внутри спрятаны артефакты из запасников Каирского музея древностей, – сообщил тот, понизив голос почти до шепота. – Музей проверяла одна из лучших команд во главе с капитаном Хофманном. В результате было найдено несколько тайников с уникальными вещами. Находки подробно описали и спрятали в сейф, а через несколько дней начались странности.
– Какие странности? – затаил дыхание эсэсовец.
– Точно не знаю.
– А что же Хофманн? – пробормотал Франц.
– Капитан скончался последним и мучился так, что врагу не пожелаешь. Одним словом, будь осторожен. Твое дело – надежно их спрятать. Вот и спрячь, а внутрь не суйся…
Поначалу предостережение фельдмаршала произвело на Шмидта сильное впечатление. Всю дорогу от Бизерты до точки на побережье он прокручивал загадочную историю, а при погрузке с опаской посматривал на проклятый сейф. И лишь на борту субмарины, отдохнув и выспавшись, успокоился и взглянул на рассказ Роммеля с иной стороны.
«Совсем свихнулся «лис пустыни», – с улыбочкой подумал Шмидт. – Одичал вдали от цивилизованной Европы, да и не привык уступать на поле боя. А тут сплошные неприятности: разгром при Эль-Аламейне, отступление, африканские болезни, изматывающие бомбежки… Вот и выдумывает глупости. – Он выбросил в море окурок и посмотрел в темноту – туда, где стояли приваренными к палубе стальные ящики. – Плевать мне на этот сейф! Мое дело – доставить его до адресата и забыть. – Пока все идет по плану, и незачем напрягать подводников своим присутствием…»
К третьим суткам путешествия по Средиземному морю штурмбаннфюрер убедился в профессионализме моряков и в чрезмерности собственных опасений за исход операции. За последние дни он порядком вымотался и хотел просто отдохнуть. Однако именно этой ночью размеренной жизни похода суждено было нарушиться сигналом боевой тревоги.
Стоило Францу улечься на койку, как замигали красные лампы, а трансляция ожила голосом командира:
– Внимание экипажу! Прямо по курсу большой военный корабль. Предположительно, британский эсминец. Приготовиться к срочному погружению!..
По ступеням трапа и металлической палубе застучали башмаки, в узких коридорах замельтешили матросы.
– Принять балласт! Погружение сорок! Малый вперед! Во всех отсеках – режим тишины!.. – гремел голос Минквица.
Подлодка резко опустила нос, от чего несколько спящих людей попадали с коек. Скатился на пол и японец из команды штурмбаннфюрера. Однако, сделав это намеренно, он бросился в кормовой торпедный отсек, где среди прочих мешков с драгоценностями находился ранец с бережно обернутым во фланелевую ткань керамическим снарядом – специальный груз, за который Хикару Куроки
Лепеча по-своему, он ворвался на пост. Оттолкнув стоявшего на часах коллегу, схватил ранец, трясущимися руками расстегнул замки и проверил целостность содержимого. После, опустившись на пол, блаженно улыбнулся и, прижав к груди снаряд, произнес несколько немецких фраз из небогатого словарного запаса:
– Нам повезло. Если бы хрупкая оболочка снаряда лопнула – этот подводный корабль стал бы нашей могилой…
Тем временем Шмидт в Центральном посту наседал на капитана:
– Матиас, если англичане нас заметили, необходимо уничтожить их корабль!
– А если не заметили?
– У меня приказ рейхсфюрера!
– Я похож на самоубийцу, Франц? – процедил в ответ капитан-лейтенант. И, обернувшись, рявкнул на подчиненных: – Живее работайте! Живее!!
Инженер-механик, боцман и матрос на рулях суетились на своих рабочих местах. Штурман рассчитывал новый курс, вахтенный офицер контролировал дифферент, акустик классифицировал цель и определял параметры ее движения…
– А в чем дело, Матиас?! – возмущался Шмидт. – Разве у нас нет торпед?
– Полный комплект – четырнадцать штук. Но есть один нюанс.
– Какой?
– Тактика ночных торпедных атак несовершенна, и у нас много шансов промахнуться. А если наши торпеды не попадут в цель – эсминец накроет нас первым же залпом.
Несмотря на небольшие размеры, «семерка» отличалась значительным наступательным потенциалом. В сущности, никакими исключительными характеристиками данный тип подлодки не обладал, но ее тактико-технические данные, хорошая сбалансированность и качество исполнения, приправленное отличной выучкой экипажа, порой позволяли творить в открытом море чудеса.
– Не стоит ввязываться в драку, Франц, – примирительно сказал Минквиц. – Думаю, британцы нас не заметили…
Пока субмарина погружалась в пучину, штурмбаннфюрер взволнованно метался по кормовому жилому отсеку. Немного остыв, поднял пару своих людей и отправился менять часовых в кормовом торпедном отсеке. Там же и остался, просидев возле мешков с золотом до тех пор, пока из Центрального поста не пришло известие: «Эсминец ушел на юг. На поверхности чисто…»
– Мы на месте, Франц, – Минквиц устало разогнул спину, – не желаешь взглянуть?
Эсэсовец наклонился к окуляру перископа и долго разглядывал побережье. Все это время в Центральном посту было тихо: капитан, вахтенный офицер, штурман, боцман и матрос на рулях ждали решения штурмбаннфюрера.
Наконец тот подал голос:
– Действительно, похоже на устье. Эта река точно называется «Голо»?
– Точно, – подтвердил капитан.
– А в десяти милях к северу старинный городок под названием Бастия, – добавил штурман.
– Что ж, побережье пустынно, в море ни одного суденышка. Подходит. Как стемнеет, всплываем…