Черная дыра Сибири
Шрифт:
Я еще не понял в чем дело, но догадался, что то произошло.
– Дали команду? Хороша ваша команда, люди перепились на рабочем месте и погибли. Погибли по вашей вине, полная бесконтрольность...
Вот это новость, значит вся бригада мусорщиков погибла. Генеральный уже бушевал, а я старался вспомнить этих ребят с которыми побыл немного в аду.
– Неужели мы не можем навести элементарного порядка даже в таких вещах как поджечь кучу мусора, - гремел голос
И тут я не вытерпел, сказал громко и внятно.
–
Наступила тишина, генеральный как бы захлебнулся и, открыв рот, бешено смотрел на меня.
– Еще один умник нашелся.
– Нашелся. Это хорошо когда есть несколько умников, по крайней мере они всегда могут подумать, что делать с теми злачными местами, которые просто терроризируют город.
– И о чем же вы подумали? Куда деть отходы производства? Если мы их завтра не сожжем, то через пол года полностью завалим территорию тайги до Енисея.
– Неразрешимых вопросов нет. Либо отходы надо увозить от сюда в другие районы страны, либо перерабатывать здесь, расширив производство.
Генеральный вдруг обмяк.
– Все, совещание закончено. Все можете идти на рабочие места. О том, что я решил по поводу ЧП сообщу позже. А вас, Андрей Николаевич, я прошу остаться...
Начальники цехов и отделов тихо удаляются из кабинета. Мы остаемся одни.
– Какая вас муха укусила?
– вдруг задает мне вопрос директор.
– Какое ваше дело по поводу производства? Вас нанимали на работу, как главного специалиста по энергетике, так и делайте свое дело, не лезьте куда не надо.
– Когда вчера горела эта свалка, до моего дома дошел запах гари. Это был не запах горелого леса, а запах химии, которая отрицательно действует на человека, першит горло, болит голова, страдают желудки. Скажите, вам свой город не жалко?
– Жалко... не жалко, что за дурацкий вопрос. Жизнь города зависит от завода...
– Это не ответ.
– Хорошо, я разберу этот случай и дам нагоняй метеорологам, чтобы в следующий раз давали более точный прогноз, а вас прошу в последующем не вносить в наш дружный коллектив раскол. Можете идти.
Татьяна Юрьевна в испуге смотрит на меня.
– Ну как?
– тянет она.
– Что как?
– Вас... не того..., не уволили?
– За что меня можно уволить?
– Мне тут звонки бесконечные, вы там, на совещании, чего то наговорили...
– Все в порядке, решались обычные производственные вопросы. Сейчас мне надо поработать над документами, в кабинет ко мне никого не пускай, а глупые телефонные соболезнования отсекай. Соединяй только по важным вопросам.
– Хорошо, Андрей Николаевич. Вам кофе или чайку приготовить?
– Не надо.
Включиться в дела я сразу не смог. Только уселся в кресло, как по селектору услышал голос секретарши.
– Андрей Николаевич, тут на телефоне начальник первого цеха.
–
– Ну чего бунтарь, попало?
– слышу голос Виктора Владимировича
– Да вроде, нет. Мы поговорили и мирно разошлись.
– Ха... мирно. Это мир перед бурей. Не заскочишь ли ты ко мне на пару минут, это очень важно.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас. Потом у меня будет день, как на сковородке, а так минут двадцать - тридцать сейчас есть, чтобы поделится кое о чем.
– Хорошо, иду.
Виктор Владимирович плотно закрывает за собой двери и приглашает к столу.
– Значит говоришь все мирно и даже генеральный не психовал, - начал разговор он..
– Да.
– Вот что я тебе скажу, Андрей. Своим сегодняшним выступлением ты поставил все точки над "И". То есть фактически перешел в лагерь оппозиции...
– Пока я такой еще здесь не видел.
– Это тоже хорошо. Я хочу тебя предупредить, дело в которое ты втягиваешься серьезное и теперь тебе надо быть на чеку. И дома, и на заводе говори по телефону о чем угодно, только не о работе, теперь тебя будут прослушивать и следить по всюду.
– Ты меня за этим приглашал?
– Не только за этим. Я хочу рассказать тебе одну байку. Три года тому назад у горнодобытчиков сперли камаз взрывчатки. Вся милиция, органы безопасности стояли на ушах, пытаясь найти груз. Камаз потом нашли на нашей свалке, а вот взрывчатку - нет, исчезла она.
– Пока я ничего не понял...
– Погоди, не прерывай. Ходят слухи, что это сделали люди Григория Павловича. Они заминировали завод.
– Чушь, это безумие.
– Да нет. Все уверены, что в один прекрасный момент все взлетит на воздух.
– Вызвали бы минеров, проверили все закоулки завода.
– Вызывали, даже собак притащили, ничего не нашли.
– Тогда зачем все таки ты мне это говоришь?
– Есть предположение, что Григорий Павлович передал одному из своих сподвижников всю систему управление этим взрывом.
– Хорошо, предположим так. Но причем здесь я? Говори понятливее.
– После сегодняшнего выступления на совещании, многие будут считать тебя потенциальным сторонником бывшего главного энергетика. Теперь ты будешь на подозрении у работников МВД, которые уже три года бьются над задачей, кто должен взорвать завод.
– Выходит, они подозревают, что завод мог бы взорвать я? Только что прибывший на это место человек, еще не освоившийся с производством, его структурами, ни с кем не знакомый... Чушь.
– А кого еще подозревать? Все сторонники Григория Павловича на кладбище, пока выделился на сегодня ты ...
И тут я вспомнил список, над которым так хмыкал Степан Степанович у меня дома.
– Этих..., сторонников, всех убили?
– Официально, кто отравился, кто сгорел, кто умер от инфаркта.