Черная эстафета
Шрифт:
Кому «вам» – Скади вряд ли была в состоянии сейчас объяснить.
Бласт – на пульт, клавиатуру – на колени.
– З-заблокировано!
Она нещадно колотила по клавишами. Клавиши обиженно кликали.
Меню: управление.
Системы: шлюзы/сегментные люки.
Адресация: грузовые отсеки.
Команда: снять блокировку.
Приоритет: 0
Права: root
Доступ разрешен.
Первый грузовой отсек: блокировка отсутствует.
Второй грузовой отсек: блокировка в системе не установлена.
Скади вперилась взглядом в экран.
Блокировка
Ладно – второй грузовой отсек, там и шлюза-то нет, только всегда открытая арка. Но первый?
Не забыв прихватить бласт, Скади вернулась к сегментнику. Экранчик теперь был совершенно чист, никаких надписей. И створки на этот раз открылись с первой же попытки.
Держа бласт перед собой, Скади осторожно шагнула через маркировочную черту.
Даже с такого расстояния на саркофаге явственно виделись обе пластилиновые печати. Разумеется, нетронутые.
Саркофаг, видеокамера, тянущийся к ней провод от сегментника, да какие-то отвисшие шланги на стенах – вот и все, за что цеплялся взгляд в первом отсеке.
Во втором – и того меньше. Только шланги да мешок с пожитками. Спрятаться тут было решительно негде, никаких люков, никаких межпереборочных пространств – это же яхта-полсотник, а не крейсер, в конце-то концов. Незамеченным в грузовых отсеках мог остаться либо невидимка, либо микроорганизм, либо призрак.
В первое и третье скади не верила, а второго просто не боялась.
Но вколоть инъекцию биоблокады решила при первом же удобном случае.
– Чертовщина какая-то… – пробормотала Скади и зябко передернула плечами.
Наверное, у нее был очень понурый вид, когда она брела к выходу. Настроилась на драку, а противник сбежал. А скорее, его и не было вовсе. Дурацкое состояние…
Только закрыв сегментный люк снаружи, и во внезапном порыве заблокировав управление с внешней стороны, Скади сообразила, что ее противник может находиться и вне грузовых отсеков. Во всяком случае, пока Скади бежала в рубку и колотила там по клавиатуре, можно было успеть преспокойно разблокировать сегментник, пройти по твиндеку и скрыться в жилом секторе.
Бласт вновь оказался у нее в руке.
И вдруг Скади растянула губы в улыбке. Первое за трое суток озарение снизошло на нее, словно долгожданный дождь после засухи.
Ну, конечно! Как она раньше не подумала!
Биоконтроль! Глупый, но исполнительный компьютер и растыканные по всему кораблю датчики, от которых не спрятаться. Даже будучи мышью. По какой-то причине их продолжали ставить на людские корабли уже не первое столетие.
Не выпуская из рук бласта, она прошла в рубку, активировала соответствующую программу и с огромным облегчением убедилась, что на борту всего один теплокровный живой организм крупнее землеройки.
Ее собственный.
Так говорили датчики, которых хватало даже внутри топливного накопителя. А датчики не врут – попросту не умеют. Они могут либо работать и не врать, либо только не работать. На «Карандаше» неработающих датчиков не нашлось – разве что, резервные на складе.
Для очистки совести Скади прогнала тест еще разок, установив максимальную чувствительность.
Скади Фри, Homo – одна штука. И более – никого.
Биоконтроль
«Кстати, – подумала Скади с внезапным интересом, – а как на схеме выглядит саркофаг?»
Она выделила в кубе первый грузовой, дала минимальный масштаб и включила режим «full». В этом режиме можно было рассмотреть даже чью-нибудь утерянную пуговицу в твиндеке. В качестве неорганического объекта, разумеется.
Странно – саркофаг на схеме выглядел как невыразительное белесое пятно, не имеющие четких очертаний. Но белесое, а не синее. И при этом – бесформенное. Эдакий неправильный овал-эллипс.
Получалось, что компьютер считал саркофаг ни живым, ни неорганическим. Ни тем, ни другим, либо же и тем, и другим одновременно.
Скади знала, что «живого» а'йеша биодатчики принимают за подвижный неорганический объект. То есть, показывают четкие очертания чужого в скафандре, и метка в толще экрана формируется нейтрального полупрозрачно-серого оттенка. Выходит, саркофаг – нечто похожее, но с примесью органики? Правда, недостаточной для того, чтобы счесть его живым.
«Вот те раз! – подумала Скади. – Что же это получается? Саркофаг – это сама по себе форма жизни? То-то Коллега так беспокоится, чтоб его не вскрывали! Вряд ли любой, хоть органической, хоть нет, форме жизни вскрытие принесет какую-нибудь пользу. Прям, как в анекдоте может произойти: „Вскрытие показало, что пациент умер в результате вскрытия…“»
Значит, в Галактике обнаружилась вторая форма неорганической жизни… Неудивительно, что Коллега так дорожит этим чешуйчатым чудом.
«Стоп-стоп-стоп… – Скади схватилась за щеки и медленно откинулась на спинку кресла. – А из чего, собственно, следует, что обнаружилась в НАШЕЙ Галактике? Конечно, в ней хватает неисследованных планет. Но все они имеют статус незаселенных. Пять высших рас союза за тысячи лет избороздили Галактику вдоль и поперек, и зарегистрировали практически все разумные расы. Саркофаг может оказаться формой жизни ИЗВНЕ. Из другой галактики.»
Следующая догадка окончательно вогнала Скади в непродолжительный интеллектуальный ступор.
«Черт возьми! А вдруг это нетленный? Живой враг? Плененный или предавший своих?»
Скади представила, сколько могут отвалить за живого нетленного определенные организации шести высших рас, и ненадолго потеряла способность к связному мышлению.
Пятьдесят миллионов пан по сравнению с этим – медный грошик.
Через пару минут она взяла себя в руки. Медведя нужно сначала выследить и убить, а потом уж делить его шкуру. Ни одного доказательства нет, что саркофаг – это нетленный. К тому же, считалось, что нетленные – форма жизни чисто энергетическая, и всякого субстрата лишена. Саркофаг же имеет явно корпускулярную основу, а о волновой составляющей его существования можно пока лишь гадать. Но, опять же, вполне возможен вариант, что нетленный в саркофаге просто заперт. Тогда действительно не стоит открывать эту шкатулочку с джинном внутри.