Черная кошка в темной комнате
Шрифт:
— Настаиваю! — Мамонов вскочил.
Минут двадцать они бегали по квартире и искали труп Эльзы Валентиновны. Которого, естественно, не было. То есть бегал Сила Игнатьевич, Леонидов же следил, чтобы тот не выкинул коленце. Не сиганул в окно под предлогом того, что убитая жена мимо пролетает, не понесся по этажам, звоня во все двери подряд. Алексей был почти уверен в диагнозе: у Мамонова галлюцинации. На почве белой горячки. Надо дождаться врача. Наконец раздался звонок в дверь. «А может, это она?» -подумал Алексей и пошел открывать. На этот
— Ну-с? — строго спросил он. — Где больной?
— Вы — врач? — догадался Леонидов.
— Именно. И все-таки — где?
В этот момент Сила Игнатьевич выскочил в прихожую.
— А! Пришел! А я тут, понимаешь, труп ищу!
Профессор невольно попятился. Алексей схватил его за руку и прошептал:
— Бредит.
— И… давно это с ним?
— Часа два уже. Как минимум.
— Голубчик, — обратился профессор к Мамонову. — Как вы себя чувствуете?
— Скверно. — Тот поморщился. — Трупа-то нет!
— Пойдемте, голубчик, в спальню. Приляжем.
— Доктор, я не могу здесь больше оставаться, -сказал Алексей. — Как вы считаете, надо вызвать «скорую»?
— Зачем же, если я здесь?
— Я имел в виду… — Алексей покосился на Мамонова. — Ну, вы меня понимаете…
И он покрутился пальцем у виска.
— Ах, это! Ну, это мы всегда успеем.
— Значит, я могу ехать?
— Да, поезжайте. А где его жена?
— Да кто знает? — Алексей развел руками.
— Ее зарезали! — радостно сказал Мамонов.
— Навязчивая идея? — Леонидов и профессор переглянулись. — В любом случае, — сказал тот, -не переживайте. Я с ним справлюсь. Примет снотворного, успокоится и уснет.
— А разве ему можно снотворного в таком состоянии? — с сомнением спросил Алексей.
— Я не буду спать, пока не найду труп, — оживленно подтвердил Мамонов.
— Найдете, — успокоил его профессор. И вновь обратился к Алексею: — А все гораздо серьезнее, чем я предполагал. Не понимаю. Ведь я осматривал его несколько дней назад. Сердце больное, это да. Но чтобы паранойя…
— С ума сходят медленно, — вздохнул Алексей.
– Вчера он крепко выпил.
— Как же так, Сила Игнатьевич? — Профессор покачал головой. — Ведь я вас предупреждал! Вам лечиться надо, а не…
— Это все глисты, доктор. Они.
— Я, пожалуй, позвоню коллеге, — пробормотал профессор. — Специалисту в области психических расстройств.
— Вот это будет разумно, — обрадовался Алексей. — Тогда я уеду с чистой совестью.
Пока профессор вызванивал коллегу, он пытался успокоить Мамонова:
— Все будет хорошо, Сила Игнатьевич. Сейчас приедет доктор.
— Доктор уже здесь.
— Еще один приедет.
— На кой черт мне столько докторов? Разорить меня хотите?!
— Мы хотим вас вылечить. Идите в спальню, прилягте, врач вас осмотрит. Я вам завтра позвоню.
— А заявление? Вы возьмете заявление?
И Мамонов принялся совать ему исписанную бумажку. Когда только успел? Алексей
Вскоре он уехал, оставив Силу Игнатьевича в надежных руках. Алексея Леонидова ждала настоящая работа.
ЧЕРНАЯ КОШКА 3
Валентина Сысоева ликовала. В ее жизни наступил период, когда все, за что бы она ни бралась, удавалось. Люди встречались замечательные, работа спорилась, болезни отступали. А тут еще и премия! За отличную работу. И повышение оклада. Хозяин словно что-то почувствовал и объявил о прибавке. Выделил премию, при всех похвалил. Равняйтесь, мол, на Сысоеву, она труженица и умница. Валентина пока не объявляла о своем уходе, она была женщиной осторожной. Хотя и пребывала последние дни в состоянии эйфории, язык держала за зубами.
Такой период в жизни еще называют белой полосой. Когда на горизонте ни одного облачка. После этого, как правило, наступает полоса черная, но об этом счастливчики не думают. Живут и радуются. Да что там! Ликуют!
Ликовала и Валентина. Не ходила — летала! Она собрала наконец все необходимые справки и оформила в рассрочку квартиру. Однокомнатную, больше пока не потянула, но улучшенной планировки, с лоджией и огромной кухней. Ее вроде бы жених, работник банка, сказал:
— Оформляй ипотеку, не думай. Я тебе, Валюха, помогу.
Пожаловался, что испытывает временные затруднения с финансами, но скоро с этим разберется и займется делами Валентины. Поэтому, мол, и работает сверхурочно, по выходным. Она чувствовала себя предательницей, когда шла на свидание с Киселевым. С другой стороны, о свадьбе речи не было. Только намеки. Сделал бы Антон ей предложение — она бы от ужина с управляющим отказалась.
А тот позвонил, напомнил. И теперь сияющая Валентина ехала в ресторан. Подумать только! То ни одного стоящего кавалера, а то сразу двое! Еще и выбирать приходится! И хотя Евгений ничего еще не обещал и продолжение их отношений было под большим вопросом, Валентина уже считала его своей собственностью. Смотрелась в зеркальце и лукаво думала: «А чем я плоха для жены управляющего? И умна, и собой недурна. Одета к лицу, накрашена в меру. И в делах не промах. Ай Валя! Ай молодец!»
Она ехала и улыбалась. Удача всем к лицу, вот и Валентина Сысоева расцвела, похорошела. И было это во взгляде, в осанке, в той уверенности, с которой она держалась. Мужчины на нее заглядывались, и она отвечала им легкой полуулыбкой.
Евгений ждал ее в ресторане, он приехал первым. Увидев, привстал, помахал рукой. Она, улыбаясь, шла навстречу.
— Замечательно выглядишь, — получила Валентина первый комплимент.
— Спасибо. Мы, кажется, перешли на «ты»?
— Конечно!
— Ты со всеми женщинами так стремительно сближаешься? Увидел, понравилась, и тут же: пожалуйте на свидание! '