Черная Луна
Шрифт:
— Полюбуйся. — Он протянул карточку подошедшему Решетникову. — Что-то еще, Владислав?
— Новых данных нет. Мы пока пытаемся установить, какой объем информации и по каким направлениям мог оказаться в архиве Ладыгина. Следствие взято на контроль СБП, прикрытие они обеспечат соответственное. Но можно попытаться наладить стабильное получение информации. В прокуратуре района у меня сильные позиции.
Салин с Решетниковым переглянулись.
— Не стоит. — Салин снял очки, пухлыми ухоженными пальцами помял переносицу.
— А чем этот хрен с бугра аргументировал свою
— Со слов моего источника, он заявил, что Ладыгин был информатором СБП. Владислав встал вполоборота, чтобы одновременно отвечать обоим.
— Совсем мозгов нет, — тяжело вздохнул Решетников.
— Или пошел ва-банк, — произнес Салин, откинувшись в кресле.
Их взгляды вновь встретились. Владиславу показалось, что эти двое ведут разговор по телепатическому каналу, но он ничем не выказал удивления.
— Владислав, покачай свои источники среди «рыцарей плаща и кинжала». Решетников покосился на Салина, тот кивнул. — Я, конечно, понимаю, сейчас у кого сабля, тот и пан. Но у СБП должны были быть веские основания, чтобы пристегнуть выпадение из окна со смертельным исходом к безопасности Первого. Поэтому на мелочи не разменивайся, качай крупняк, понял?
— Да, Павел Степанович, — кивнул коротко стриженной головой Владислав. Вопросительно посмотрел на Салина.
— Ступай, — разрешил тот. Владислав вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Решетников хлестко, как козырным тузом, шлепнул карточкой по столу. Отвернулся. Тяжело вдавливая ноги в ковер, прокосолапил к окну. Постоял, подставив лицо острым лучикам света, пробивающимся сквозь сито жалюзи. Салин с легкой улыбкой на губах следили за другом, знал — для Решетникова это было максимальным проявлением эмоций.
— Звонить этой хитрой кучерявой роже будешь? — спросил он, не оглянувшись.
— Ох, и икается же сейчас Подседерцеву! — усмехнулся Салин, подтянув к себе карточку.
— Не бойся, не поперхнется! — Решетников круто развернул упитанное тело. Виктор Николаевич, это же ты его делал. Неужели не доломал, если он такие фортели отчебучивает?
— Ну, насколько ты помнишь, я его сознательно не ломал. Зачем он нам с переломанным хребтом? — Салин покачался в кресле. — Подседерцев не агент и не информатор. Назовем это мягко — сотрудник. Работать на нас он не сможет, должность и амбиции не позволят. Зато они же вполне позволяют работать с нами. И пока есть устраивающий нас результат, сотрудничать с ним я буду.
— Согласен, он не мелкий стукач, чтобы, высунув язык, прибежать сюда с докладом. Но на месте он был в три часа ночи. Кстати, не поленился! И что, с тех пор еще не сообразил, что ему делать?
— Пусть еще немного подумает, — спокойно ответил Салин. — Никогда не поздно поменять акценты и превратить сотрудника в мальчика для битья, ты не находишь?
Решетников что-то беззвучно прошептал, потер толстый подбородок. Вернулся к столу, тяжело плюхнулся в кресло. Сколько его знал Салин, столько и удивлялся обманчивости его внешности.
В старые времена Решетников любому мог показаться провинциальным бюрократом районного масштаба, директором
«Это хорошо, что мы работаем в паре, — подумал Салин, незаметно разглядывая грубое лицо Решетникова, успевшего до красноты обгореть на солнце. — Я по— интеллигентному романтичен. Порой придумываю человека, желая видеть его лучше, чем он есть. Самообман, конечно. А Решетников с крестьянской прямотой рубит под корень и в высокие материи не верит принципиально. Но умен, как же он умен!»
— Ла-адно, нам торопиться незачем. — Решетников непринужденно вытянул ноги, удобнее устроив объемное тело в кресле. — Можно даже и вздремнуть. Потому как Подседерцев привык действовать нахрапом, на чем и свернет когда-нибудь себе шею. Но мы с тобой — люди в возрасте, нам резкие движения противопоказаны.
Салин, усмехнувшись, кивнул.
Дело было не в возрасте. Они так работали всегда. Охотились, как матерые львы, настойчиво и беспощадно. Как бы ни складывались обстоятельства, они мастерски держали паузу между ходами. Противник ерзал в нетерпении, душил в себе страх, а в это время неспешно выверялись позиции всех заинтересованных сторон, перепроверялась информация, отшлифовывался сценарий и уточнялись роли, и лишь после этого едва заметно начинали подкрадываться к жертве. В самый неожиданный момент — прыжок, удар лапой по хребту или клыки в горло, и лишь цепочка кровавых капелек, которые ветер быстро занесет песком. Был человек — и нет человека, а нет человека — нет и проблем.
— Ох и жара! — Решетников промокнул шею платком. — Ты бы позвал секретаршу, пусть сообразит чайку. А то пока Подседерцев разродится на звонок, умру от обезвоживания организма.
— Может, что-то к чаю? — не без иронии уточнил Салин, потянувшись к селектору. Привычки напарника знал не хуже его жены.
— Непременно! — Решетников похлопал себя по тугому животу. — Ты же знаешь, стабильность веса — первый признак здоровья. А я даже позавтракать не успел.
Нервы, как и хватка, у Решетникова были железные. Еще ничто не смогло лишить его аппетита.
Телохранители
Подседерцев закончил читать последнюю страницу, захлопнул папку. На столе уже выросла высокая стопка из тех, что он по очереди доставал из коробки.
Задумался, склонив набок голову, машинально забарабанил пальцами по гладкой обложке папки. Раз за разом удары становились все сильнее и чаще, перешли в нервную дробь. Он оборвал импровизированный марш резким щелчком. Потянулся к трубке, ткнул в клавишу. На другом конце провода в его рабочем кабинете трубку снял секретарь.