Черная магия
Шрифт:
– И все-таки ты будто забываешь, что он пытался меня убить.
– Голос Кэла стал резким.
– Помнишь, что было с моими запястьями? Вздулись, как сосиски. Шрамы останутся навсегда.
– Я знаю, знаю, - заторопилась я.
– Прости меня. Он был… неправ. Более чем. Я рада, что остановила его. И все же рада, что не убила.
– Ты с ним говорила?
– Да.
– Мне становилось не по себе от его тона, и я решила не упоминать про тат-мениму - мамену - как ее там.
– И не только с ним, заходила его милейшая кузина Скай, и мы с ней поцапались. Как всегда.
Кэл
Эта мысль меня пугала. Неужели я сомневалась в Кэле?
– О чем ты думаешь?
– тихо спросил он.
– Я хочу скорее тебя увидеть, - ответила я, стыдясь этой полуправды.
– Я хотел увидеться с тобой сегодня, - напомнил Кэл.
– Но ты ответила: «Нет» - и уехала в лавку практической магии, а когда я приехал, беспокоясь за тебя, мне никто не открыл.
– Прости, прости, - ответила я.
– Просто… утром я почувствовала себя… так странно. Меня охватил приступ паники. Я не могла соображать, я только хотела оказаться подальше от дома. Но я никак не хотела тебя обидеть.
– Наши гости хотели с тобой встретиться, - сказал Кэл, слегка смягчаясь.
Волоски на моей шее встали дыбом.
– Прости, - повторила я.
– Сегодня я не была к этому готова.
Он вздохнул, и я представила себе, как он проводит рукой по темным густым волосам.
– Сегодня я буду занят, но завтра у нас крут в доме Итана. Увидимся там, если я не смогу заскочить раньше.
– Договорились, - сказала я.
– Позвони, если сможешь выбраться пораньше.
– Хорошо. Я скучаю. И тревожусь из-за Хантера. Думаю, он психопат, и мне было спокойнее считать, что он больше никогда не причинит нам зла.
– Я почувствовала укол тревоги. Об этом я даже не подумала. Надо будет поговорить с Хантером и удостовериться, что он не станет снова нападать на Кэла. Должен же быть способ уладить все - недопонимания или что еще там, - не прибегая к насилию.
– Мне пора. До встречи.
– Кэл чмокнул меня в трубку и отключился.
Я сидела на кровати размышляя. Когда я говорила с Кэлом, Хантер был ненавистен мне всей душой. Но чуть раньше, во время этой тат… неважно, он не показался мне таким уж психом.
Я вздохнула, ощущая себя осенним листком, летящим туда, куда его несет ветер.
… После обеда мы с Мэри-Кей занялись уборкой на кухне.
В сотый раз я повторила про себя: «Хантер жив!» Я была счастлива. Не то чтобы мир стал лучше от того, что Хантер в него вернулся, но его смерть не висела тяжким грузом на моей совести. Он был жив, и я чувствовала себя так, будто настало вечное лето, - немного странное ощущение, учитывая, что я терпеть не могла Хантера.
– Что делаешь сегодня вечером?
– спросила я Мэри-Кей.
– Заедет Бэккер, - ответила она.
– Мы приглашены к Джейси.
– Она скорчила недовольную мину.
– Морган, поговорила бы ты с мамой и папой. Они так и не отпускают меня на свидания, в смысле на такие, где мы были бы наедине. Если свидание вечером, нам можно только туда, где будет много народу.
–
– И к десяти я должна уже быть дома! Бэккеру разрешают гулять до полуночи.
– Бэккеру почти семнадцать, - напомнила я, - а тебе четырнадцать.
Она сдвинула брови и сердито швырнула столовое серебро в раковину.
– Ты ненавидишь Бэккера, - проворчала она.
– От тебя не дождешься поддержки.
«Совершенно верно», - подумала я, а вслух произнесла:
– Я просто не доверяю ему после того, что он пытался с тобой сделать. Пойми, он подмял мою сестру под себя, заставил ее рыдать. Я никогда его не прощу.
– Он изменился, - упорствовала Мэри-Кей.
Я ничего не ответила. Отскребла последнюю тарелку и поднялась к себе. Двадцать минут спустя я почувствовала приближение Бэккера. Внизу прозвенел звонок. Я вздохнула, жалея, что не могу уберечь Мэри-Кей на расстоянии.
Я вернулась к изучению свойств различных эссенций, эфирных масел и настоек, которые из них получались. Через час я оторвалась от этого занятия и вынула «Книгу теней» Мейв. Я страшилась того, что смогу в ней найти, и в то же время жаждала продолжить чтение. Записи моей родной матери были полны боли, страданий по Кьярану. Несмотря на то что он скрыл от нее свой брак и готов был оставить жену и детей, она чувствовала в нем своего муирн-беата-дан. Мне было трудно понять, как после всего того, что произошло, она могла продолжать испытывать к нему любовь. Я вспомнила Мэри-Кей и Бэккера. Если бы мой друг схватил меня и попытался изнасиловать, я никогда не смогла бы простить его и принять обратно.
Кто здесь? Я встрепенулась: мои сенсоры подсказывали мне, что рядом появился чужак. Я быстро проверила каждый уголок дома. Я проделывала это так часто, что аура домочадцев была мне хорошо знакома. Родители сидели в гостиной, Мэри-Кей уехала. Во дворе был чужак. Я выключила свет в спальне и выглянула в окно.
Я вглядывалась в темные тени за кустами рододендронов под окном, и ведьмовской взгляд выхватил во мраке короткую шевелюру цвета лунного серебра. Хантер.
Я бросилась вниз, через кухню, сорвала с вешалки куртку. Я храбро направилась через заснеженный задний двор и свернула за угол, подбираясь к месту, куда выходило окно спальни. Если бы я не знала, где искать, если бы я не умела видеть в темноте, я ни за что не различила бы среди теней Хантера, прижавшегося к стене дома. И вновь его присутствие заставило мое сердце подпрыгнуть и забиться в непонятной острой тревоге, будто я выпила несколько чашек крепкого кофе.
Я оперлась руками о бедра и сказала:
– Какого черта ты тут делаешь?
– Ты можешь видеть в темноте?
– спросил он, будто приглашая к дружеской беседе.
– Разумеется. как любая ведьма.
– Не любая, - возразил он, отделяясь от стены и стряхивая снег с перчаток.
– Не у всех ведьм открывается ведьмовской глаз. И ты первая непосвященная ведьма, насколько я знаю, у которой он открылся. Не всем чистокровным ведьмам это дано. лану Вудбейн - больше, чем другим.
– А что же ты?
– спросила я.
– Твой отец тоже из клана Вудбейн.