Черная мантия. Анатомия российского суда
Шрифт:
Следствие идет дальше, вписывая 22 марта 2005 года в постановление «о возбуждении перед судом ходатайства о производстве обыска в жилище» бездоказательное, но звучное: «В ходе предварительного следствия установлено, что за кортежем председателя РАО «ЕЭС России» Чубайса А. Б. велось скрытое наблюдение из автомобиля «Хонда-Аккорд» государственный регистрационный знак М443СХ 97 рус, который зарегистрирован на Пажетных Екатерину Андреевну, проживающую по адресу … В настоящее время имеются достаточные данные полагать, что по месту жительства Пажетных Е. А. могут находиться предметы и документы, которые могут иметь значение для уголовного дела (т.4, л.д. 90). И судья Мещанского районного суда Москвы В. С. Родин внемлет ни на чем не основанному ходатайству следствия произвести обыск в квартире аспирантки исторического факультета Московского государственного педагогического университета Екатерины Пажетных, формулируя в постановлении суда лживое, опять же ни на чем не основанное обоснование: «Изучив представленные в суд материалы…считаю необходимым дать разрешение на
Скажите, какое отношение к уголовному делу № 101126, возбужденному по факту покушения на убийство главы РАО «ЕЭС России» на Митькинском шоссе, может иметь книга доктора химических наук Сергея Кара-Мурзы или знаменитого автопромышленника Генри Форда, чтобы изымать их у аспирантки исторического, подчеркиваю, исторического факультета, которая имела неосторожность продать машину по генеральной доверенности своему однокашнику Ивану Миронову?
Странное это преступление — «покушение на видного государственного и общественного деятеля Чубайса А. Б.» на Митькинском шоссе 17 марта 2005 года. Никто не может с уверенностью сказать, был ли там вообще А. Б. Чубайс. И как там, и что там произошло — никто толком сказать не может или не хочет. И хотя свидетели происшедшего на Митькинском шоссе 17 марта 2005 года вроде есть, да только веры нет их путанным, противоречивым, мутным, лживым показаниям, а того, кто на самом деле знал больше других и не умел врать, его попросту убрали.
Уже 17 марта 2005 года, когда по всем информационным каналам «молнией» сверкнуло сенсационное сообщение о покушении на главу РАО «ЕЭС России» Анатолия Борисовича Чубайса, на телеэкране возник и с того момента с экрана, с газетных, журнальных полос уже не сходил израненный бронированный автомобиль А. Б. Чубайса, став «визитной карточкой» покушения. Со шрамами — простроченными стежками осколков на капоте — BMW предстал главным свидетелем происшествия на Митькинском шоссе, подлинным, действительно много знающим свидетелем, правдиво, без утайки и лукавства способным рассказать, что за фугас взорвали на его пути, каков был заряд по составу и мощи, как далеко заряд залегал от машины, и сколько потом было стрелявших по нему, из чего и чем стреляли, насколько мастерски стреляли, одно дело веером разбрызганные пули, другое дело положенные рядышком плечом к плечу, скупо отсеченные из магазина мастерской рукой…
Честнее и полнее этого бронированного BMW никто не может поведать, что же в действительности случилось утром 17 марта 2005 года на 650 метре Митькинского шоссе. Самый ценный свидетель, просто клад для следствия этот израненный BMW, единственная ниточка, способная привести следователей к правде. И как же обошлась прокуратура с этим единственным действительно так много знавшим свидетелем? Прокуратура поспешила от него избавиться — узнаваемый почерк спецслужб, знакомый по событиям в Беслане, в московском театральном центре на Дубровке, когда уничтожалось все, способное дать правдивую информацию.
Четыре года десять месяцев тянутся следствие и суды, сотни экспертиз, свидетелей, арестов, обысков, допросов. Как в гигантскую воронку, в дело втягивались все новые и новые следователи, оперативные сотрудники, криминалисты, эксперты. Уголовное дело просто кишит запросами Генеральной прокуратуры то к МВД, то к ФСБ дать им в помощь еще и еще людей, хотя уже в первые дни число их перевалило за сотню. Похвальна была бы дотошность Генеральной прокуратуры в стремлении познать истину, дойти до сути, если б не было все это всего лишь навсего имитацией бурной розыскной деятельности. Ищут, объявляют в розыск, устраивают засады, штурмом берут квартиры людей, не имеющих к делу ни малейшего, даже самого отдаленного отношения, — как десяток омоновцев в бронежилетах, до пят увешанных оружием, атаковал квартиру аспирантки-историка Кати Пажетных, виноватой лишь тем, что продала по доверенности машину Ивану Миронову, и в то же время Генеральная прокуратура торопливо убирает из дела главного, самого авторитетного свидетеля — BMW Чубайса — не включив машину в вещественные доказательства, позволив Чубайсу ее спешно отремонтировать и … продать. Устранили, ликвидировали свидетеля!
Где логика, где здравый смысл, когда следствие суетливо, торопясь избавляется от непосредственного участника событий — машины Чубайса, зато машину полковника Квачкова, за приборной доской которой сыщики унюхали присутствие гексогена аж в минус 10 — минус 11 степени, что
Не важно для Генеральной прокуратуры, что гексоген, согласно заключению экспертов, в состав взрывчатого вещества на Митькинском шоссе вообще не входил, не важно им показание В. В. Квачкова, подтвержденное многочисленными свидетелями, что В. В. Квачков в силу своих служебных обязанностей сотрудника Центра военно-стратегических исследований Генерального штаба постоянно бывал на подмосковных военных полигонах, а все машины, находившиеся там, пропитываются запахом взрывчатых веществ, — машина В. В. Квачкова все равно вещдок, а вот машина А. Б. Чубайса, находившаяся в эпицентре события, ставшая, по утверждению следователей, объектом нападения, — отремонтирована и … продана! Ищи ее теперь, сверяй, замеряй, рассчитывай, пересчитывай, перепроверяй, — исчез свидетель, действительно много знающий, даже слишком, по мнению следствия, много знавший и говорящий больше, чем хотела бы прокуратура, словом, этот чертов чубайсовский BMW путал следствию все карты, его и убрали, заткнули свидетелю рот.
Чем же чубайсовская машина, — надежно бронированный BMW-765 с государственным номером А 565 АВ и проблесковым маячком на крыше, — не угодил следствию? Что BMW знал такого, за что его поторопились убрать? Самое главное, эта израненная машина — носитель достоверной, неопровержимой информации о мощности взрыва. Следствие продолжает утверждать, что мощность заряда на Митькинском шоссе в тротиловом эквиваленте от 3,4 килограмма до 11,5 килограмма. Не меньше! Почему такой дикий разброс в целых восемь килограммов? Потому что расстояние от эпицентра взрыва до машины на шоссе следователи задают в диапазоне от 10 до 15 метров. Исходя из этой заданности эксперты и рассчитали, что если удаленность машины Чубайса от места взрыва в десять метров, тогда получается мощность заряда 3,4 килограмма, на пять метров дальше машина отдалена от заряда — выходят все 11 с половиной килограмма тротила. Момент истины — в BMW. Четко и зримо прочерченные на капоте машины четыре параллельных цепочки следов от осколков фугаса давали возможность не гадать, на каком расстоянии от машины грохнул фугас, а с точностью до сантиметров определить, где взрыв застал машину, и с помощью справочников Бейкера и Садовского, которыми пользуются эксперты, высчитать, что пределы взрывного устройства, использованного 17 марта 2005 года на Митькинском шоссе, в тротиловом эквиваленте не превышали 266–410 граммов. Не больше! 410 граммов — максимум!
Именно такую мощность взрыва, — около 500 граммов тротила, — указывали взрывотехники ФСБ, МВД, первыми прибывшие на место преступления 17 марта. А уж они-то, профессионалы, знают что говорят, за свои слова отвечают. Их громадный опыт, накопленный в «горячих точках», давал им такую уверенность, что они с самого начала не скрывали от прессы мощность взрыва, о чем бесстрастно свидетельствуют сообщения информагентств.
В 10 часов 45 минут 17 марта 2005 года Российское информационное агентство «Новости» цитирует экспертов ФСБ: «500 граммов тротила». Через час, в 11 часов 30 минут, информационное агентство подтверждает предыдущее сообщение: «500 граммов тротила», и через три часа, в 14 часов 49 минут, картина в новостных блоках не меняется: «500 граммов тротила»… Но вот затем неожиданно следуют выступления руководителей Генеральной прокуратуры о серьезности произошедшего на Митькинском шоссе и мощность взрыва по мановению генеральской прокурорской палочки принялась набухать с 500 граммов аж до 11,5 килограмма. И не важно, что при такой мощи взрыва, ни один подрывник, находившийся там, где его место определило следствие, целым бы точно не ушел, скрючился бы на месте, приварив руки к кровоточащим ушам. И это не метафора и не гипербола, вот как то же самое формулируют многоопытные эксперты взрывотехники из Центра специальной техники института криминалистики ФСБ России в своем заключении № 4/34 от 18 августа 2005 года: «При взрыве заряда ВВ массой 3,4 кг до 11,5 кг в тротиловом эквиваленте, люди, находящиеся на открытой местности на расстояниях до 22,5 — 33,6 м от центра взрыва, могут получить баротравмы различной степени тяжести вплоть до летального исхода» (т. 13, л.д. 39).
Ни живых, ни мертвых на месте взрыва следствие не обнаружило, зато детально и опять же профессионально описало само место взрыва: «По западному краю воронки на расстоянии 1,5 м растут три сосны. Сосны расположены в виде треугольника, основание которого обращено к воронке. Две сосны обращены в сторону воронки, имеют обильное обсыпание снегом на высоту до 15 метров. Ветки сосны нависают над воронкой, Нижние ветки имеют изломы и следы окопчения» (т. 1, л.д. 130–131). Трудно удержаться, чтобы еще раз не процитировать умного грамотного следователя Московской областной прокуратуры, который, хорошо понимая, как важны будут его сведения для определения массы взрыва, не упустил ни одной, даже самой маленькой детали: «Нижние ветки имеют излом и следы окопчения», что, конечно же, доказывает только одно, а именно чрезвычайно малую мощность взрыва, которой хватило лишь на то, чтобы изломать нижние, подчеркиваю слова следователя нижние ветки сосны, стоящей буквально в двух шагах — полтора метра — от эпицентра взрыва. При взрыве 3,5 килограмма тротила, говорят взрывотехники, обломало бы все (все!) ветки над воронкой, а уж 11,5 килограмма тротила должны были не только завалить сосну, но и разнести ее в щепки — это же разрыв артиллерийского снаряда!