Чёрная нить
Шрифт:
Отступая к дому, Лин косилась на Глена как на отъявленного изувера, а он, поддавшись порыву, ляпнул:
– Ия мертва. Я видел её тело.
Сестра оцепенела. Её и без того бледное лицо совсем лишилось красок. Губы плаксиво искривились, а глаза наполнились влагой. В дворе стало угрожающе тихо. Казалось, Лин вот-вот потеряет сознание. Но она вдруг встряхнулась.
– Ты!.. – И наградила Глена взглядом, каким владыки одаривают приговорённых к казни. – Я спрашивала про Ию! Ты всё знал! Знал, но сказал, что ничего не знаешь! Ты солгал! Ты!..
– Лин…
– Ненавижу
Заготовленные оправдания будто замёрзли в горле. Глен открыл рот и закрыл, чувствуя, как доспехи напускного хладнокровия трещат по швам. Лин сбросила с плеча ладонь гувернантки и вихрем забежала в дом. Дверь бахнула так, что с козырька над крыльцом соскользнул ком снега.
Боги милостивые! Глен упал лбом на ладонь и судорожно вздохнул, надеясь, что хлынувший внутрь холод остудит жар разбушевавшихся тревог. Хотя Лин и нарекала Глена братцем, а он её сестрицей, куда больше они походили на отца и дочь. И отец из него вышел скверный. Он не ведал, как надлежит воспитывать детей, а уж тем более девочек. Не ведал и безустанно ошибался.
– Смилуйтесь, молодой господин. – Голос Сурии вернул Глена в действительность. Она поклонилась и заправила за ухо прядь тронутых серебром волос. – Лин юна и беспечна. Я побеседую с ней, не переживайте. У вас и без того полно забот. И как вы только всё успеваете? Я бы не смогла…
– Что ж, – Глен натянул поводья, и Ирис послушно шагнул за ворота, – подлинное счастье, что это мой удел, а не ваш. Не ругайте Лин. Во многом я повинен в случившемся.
Воинам не подобало являться во дворец во столь растрёпанных чувствах, и уж тем более – в изгаженных кровью доспехах. Посему сперва Глен наведался в купальни. Водица окутала благодатным умиротворением. Смыла не только грязь, но и пагубные мысли.
Глен быстро омылся. Скрыл изрезанное шрамами тело за штанами и белой рубахой. Сверху накинул серебристый кафтан и застегнул на ряд пуговиц. К поясу прикрепил ножны с саблей. А под рукавом спрятал стилет – пристегнул к наручу с хитрым приспособлением, способным выталкивать клинок в ладонь.
– Владыке Дуги уже сообщили о деяниях фениксов, – бодро сообщил прибывший из дворца слуга. – Он дозволил потерпевшим разместиться у наядов, а заодно изъявил волю собрать к полуночи воинский совет.
– Благодарю, – Глен кивнул и покинул купальню следом за слугой.
Небосвод уже помигивал звездными огнями. В Танглей они сверкали особенно ярко и услаждали взор. Казалось, облачные стражи рассыпали драгоценные камни по чёрным шелкам. Любо-дорого смотреть!
Пока Глен пытался возвратиться в избитую реальность, где ещё вчера не находилось места мстительным фениксам, раздорам с сестрой и беседам с Эсфирь, вёзший его Ирис поумерил шаг. Застыл у рва, усаженного шипами и заполненного водой. Пар валил от неё клубами. На поверхности воды лопались поднявшиеся из глубин пузыри, а воздух вокруг пропитался лазурным сиянием.
Ров сверкающим кольцом опоясывал дворец – десятки островерхих башен, облицованных льдом. В детстве Глен сравнивал обитель правящих с игольницей великанов. Ходили слухи, что при её постройке пало около пяти сотен океанидов, отчего изредка
Линейка хранительниц огибала ров, поблескивая остриями копий. Высокие и беловолосые, закутанные в доспехи из чешуйчатой кожи, девушки ступали шаг в шаг и выдерживали равное друг от друга расстояние.
– Благой ночи, господин, – хором произнесли они.
– Благой ночи. – Глен спешился, похлопал скакуна по спине и двинулся к перекинутому через ров мосту.
Взору предстало диковинное зрелище. У моста восседал воин. Белый плащ делал его почти незримым на снегу. Только исходившее от воды сияние выделяло могучий силуэт туманной голубизной.
– Прошу прощения, любезный, – проронил Глен, привлекая внимание. – Вам дурно? Позвать лекаря?
Воин повернул на зов изрезанное шрамами лицо, освещенное лазурным светом. В густой бороде путались сосульки.
– Господин Сэра… – Глен признал своего мастера. – Благой ночи.
Ответом послужило лишь биение собственного сердца.
Мастер Сэра трижды моргнул, словно пытаясь разгадать, кто же замер перед ним и выпустил в мир заздравные речи. На дне его зрачков полыхнул серебряный огонь – мимолётный и такой незнакомый.
Что за диво? В душе Глена всколыхнулось зыбкое волнение.
Сэра поднялся и возвысился несокрушимой горой. Широкоплечий и белоглазый, с меловыми волосами до плеч и развитыми мышцами, он воплощал собой девичьи грёзы. В Танглей не отыскалось бы более прославленного и верного суровым идеалам клана стража. Выданными за боевые заслуги орденами он мог бы набить пару сундуков, а воспитанные им воины населяли добрую треть полуострова.
Запах крови и угрозы пропитывал мастера Сэра, словно дождевая влага. С его уст не соскользнули слова приветствия. Он не поклонился. Тронул рукоять меча, и тот со скрежетом выскользнул из ножен.
Будь на месте Сэра иной воин, Глена озаботила бы блеснувшая рядом полоска клинка, но ныне он не повёл и бровью. И напрасно. Меч разрезал воздух, давая понять, что грядет удар. Глен резко ушел в сторону, ускользая от поцелуя стали. В голове вспыхнула мысль, что он плутает во снах, потому как наяву Сэра не позволил бы себе роскошь напасть на ученика и сына владыки.
Поблизости вновь сверкнул клинок.
Невозможная истина холодом пронзила Глена. Он отпрыгнул от широкого резака, выгнулся назад, пропуская над торсом второй удар меча и призывая чары. Их хлад разлился по венам. Снежная пыль стекла с рук, кружевом метели закружилась перед лицом мастера и заставила его отскочить.
По округе разнёсся трубный вой рога. На песнь боя начали сбегаться стражники.
– Опамятуйтесь! – воскликнул Глен.
Но Сэра не внял призыву. Белая вспышка чар сорвалась с его пальцев и впиталась в землю. Ледяной кол с треском отделился от почвы. Взмыл в воздух и крутящимся веретеном понёсся к цели. Глен смастерил ледяной щит. Кол врезался в него и отлетел. За ним последовал второй, третий, четвертый. Удары градом сыпались на щит. Глен прикрывался им и медленно пятился. Сэра шёл на него, бесшумно ступая и сжимая покрывшийся изморозью меч.