Черная Орхидея
Шрифт:
Джонни вякнул:
— Папа! — и посмотрел на Расса. Расс, в свою очередь, посмотрел на меня — и протянул мне заявление. Засунув его в карман, я завел плачущему Джонни руки за спину и надел на них наручники.
Падре вздохнул.
— Теперь до самой пенсии тебя будут держать в заднице.
— Я знаю.
— Ты уже больше не сможешь вернуться в ФБР.
— Мне знаком вкус дерьма, падре. Не думаю, что будет совсем уж плохо.
Я довел Джонни до моей машины и отвез его на полицейский участок в Голливуде. У входа, на ступеньках тусовались репортеры и фотографы; увидев штатского, который ведет полицейского в наручниках, они просто взбесились.
— Скажи своему папочке, что я знаю про его махинации с федеральными отчетами и о сифилисе и публичном доме в Уотсе. Скажи ему, что завтра я сообщу об этом в газеты.
Джонни снова захныкал. Подошел лейтенант в форме и выпалил:
— Это еще что здесь такое?
У меня перед глазами сверкнула фотовспышка; внезапно появился Биво Мине с блокнотом наготове. Я сказал:
— Я — полицейский Дуайт Блайкерт, а это — полицейский Джон Чарльз Фогель. — Вручая заявление лейтенанту, я подмигнул ему и кивнул в сторону Джонни. — Заберите его.
Не спеша пообедав, я поехал на Центральный участок заниматься своей обычной работой. По пути в раздевалку, я услышал объявление по оперативной связи:
— Патрульный Блайкерт, немедленно зайдите в офис начальника смены.
Я повернул назад и, подойдя к двери лейтенанта Джастроу, постучал. Он крикнул:
— Открыто.
Я вошел и отсалютовал как примерный новичок. Проигнорировав мое приветствие, Джастроу встал и, поправляя свои очки, стал вглядываться в меня так, словно видел в первый раз.
— С сегодняшнего дня вы в двухнедельном отпуске, Блайкерт. После отпуска явитесь к директору Грину. Он направит вас в другой отдел.
Желая выжать все из этого момента, я спросил:
— Почему?
— Фриц Фогель только что отстрелил себе башку. Вот почему.
На прощание я отсалютовал бодрее, чем вначале, но Джастроу и на этот раз проигнорировал мое приветствие. Идя по коридору, я думал о тех ослепших проститутках, пытаясь представить, как бы они отреагировали на только что услышанную мной новость, если это их вообще волновало. В общей комнате собралась большая толпа полицейских, ожидающих переклички — последнего препятствия перед поездкой домой. Во время самой переклички я вел себя спокойно, вытянулся, как образцовый солдат, смотря в глаза тем, кто хотел посмотреть в мои, и те отводили взгляд. Когда я направился к выходу, то услышал за спиной злобный шепот: «предатель» и «большевик». Уже в дверях меня остановил звук аплодисментов. Обернувшись, я увидел, что это Расс Миллард и Тад Грин с почетом провожают меня.
Глава 24
Меня сослали в задницу, и я горжусь этим; две недели ничегонеделания, а потом начну отбывать свой срок на каком-нибудь отдаленном участке управления.
Инцидент с младшим Фогелем был представлен как внутрислужебное преступление, узнав о котором, отец, посчитавший это позором и бесчестьем для себя, покончил жизнь самоубийством. Я завершил свою звездную карьеру единственным приличным образом — стал искать исчезнувшего человека.
Начал с Лос-Анджелеса.
Чтение записей в блокноте, в котором Ли отмечал аресты, ничего не дало. Тогда я пошел в «Ла Берна» в надежде узнать у тамошних завсегдатаев, не приходил ли в бар мистер Огонь, чтобы снова на них наброситься, — одни отрицательные ответы и язвительные замечания. Падре втихаря достал мне копию досье на все задержания, которые произвел Блан-чард, —
Раскрытие связи между Айсслером, Стинсон и Фогелем убедило меня в одном — я был настоящим детективом. Когда это касалось Ли, думать как детектив было совсем непросто, но все же я принудил себя сделать это. Источник непримиримости, который я в нем видел — и которым в душе восхищался, — теперь стновился понятнее, заставляя меня с еще большим упорством искать его. Стечение фактов, предшествовавших исчезновению, не давало успокоиться.
Ли исчез, когда дело Орхидеи, предстоящее освобождение Бобби Де Витта и увлечение амфетамином его накрыли. Разом.
Последний раз Ли видели в Тихуане, в то самое время, когда туда направлялся Де Витт и когда дело Шорт переместилось на американо-мексиканскую границу; тогда же произошло убийство Де Витта и его партнера по сбыту наркотиков Феликса Часко. И хотя за это преступление осудили и казнили двух мексиканцев, возможно, это была подстава — местная полиция убирала нежелательное убийство из своих отчетов.
Вывод: Де Витта и Часко вполне мог убрать и Ли Бланчард; мотив убийства — желание защитить себя от попыток мести, а Кэй от возможных наездов со стороны альфонса Бобби. Последующий вывод: мне на это плевать.
Дальнейшим шагом стало изучение материалов по судебному процессу Де Витта. В библиотеке мне удалось раскопать еще несколько любопытных фактов.
Ли назвал осведомителей, которые рассказали ему о том, что организатором ограбления «Бульвар Ситизенс» был Де Витт, а потом сказал, что все они покинули город, опасаясь ответных действий со стороны дружков альфонса. Для подтверждения этой информации я позвонил в архивный отдел. То, что они сообщили, встревожило — имена этих осведомителей даже не числились в архивах. Де Витт заявлял, что полиция подставила его исключительно из-за его предыдущих арестов за наркотики. Обвинение базировалось на том факте, что в доме Де Витта были найдены меченые банковские купюры, а также на том, что на день ограбления у него не было никакого алиби. Из четырех налетчиков двоих убили на месте преступления, Де Витта задержали, а четвертый остался ненайденным. Де Витт утверждал, что не знает его — хотя, если бы он сдал четвертого участника, получил бы меньший срок.
Вывод: возможно, управление подставило Бобби, возможно, за этим стоял Ли, который организовал все это лишь для того, чтобы помириться с Бенни Сигелом, чьи деньги тоже были украдены настоящими грабителями, и которого сильно опасался, причем совершенно оправданно, — Ли отказался от боксерского контракта, который ему предложил Сигел. Затем во время суда Ли познакомился с Кэй, полюбил ее своей целомудренно-совестливой любовью и возненавидел Бобби уже по-настоящему. Последующий вывод: Кэй ни о чем не догадывалась. Де Витт был подонком, который получил по заслугам.
И наконец, окончательный вывод: я должен услышать от самого Ли подтверждение или опровержение всех своих догадок и предположений.
«Отдохнув» четыре дня, я поехал в Мексику. Приехав в Тихуану, я стал показывать местным жителям фото Ли, раздавая им мелкие монетки в надежде услышать хоть какие-нибудь сведения о нем, крупные монеты я приберегал для тех, кто мог сообщить более «важную информацию». В результате в местах, где я появлялся, образовывалась толпа, я ничего от них не получал и с каждым разом стал убеждаться в том, что если продолжу раздавать деньги, то меня просто затопчут. Тогда я решил добывать информацию традиционным способом — посредством общения со своими мексиканскими коллегами, которые шли на контакт за один американский доллар.