Чёрная пешка
Шрифт:
– Обязательно ли спать в кульке?
– спросил Лунин.
– Если желаете, можете попробовать улечься на земле.
– загадочно разрешил инспектор. Он заканчивал вечернюю гимнастику обязательным пятидесятикратным отжиманием и стойкой на руках.
– Ага... Раз так - не хочу.
– Всеслав быстро зацепил петельки гамака за буксировочные крюки транспортера.
– Тюбик с репеллентом в кармане моего ранца. Смажьте холст в изголовье, отменно отгоняет москитов.
– Благодарствую.
– ответил Лунин.
– Ваш гамак тоже закрепить?
– Сделайте одолжение.
Когда инспектор облился ведром воды и, насвистывая бодрый маршик, вытирался, послышался призыв: "К ужину!"
Всеслав, звякая плоскими алюминиевыми котелками, встал в очередь. Через
– Вроде бы начальствующему не положено.
– усомнился Всеслав. Даццаху Хо отмахнулся и скрылся за танками. За время его отсутствия лагерь окончательно погрузился в темноту. Костры погасли, часовые бросили на головешки охапки свежесрезанной ароматной травы для отпугивания мошкары дымом. Инспектор на ощупь отыскал свой гамак и завернулся в него.
– Словно мухи в паучьих коконах.
– сравнил Лунин.
– Похоже... С завтрашнего утра Вам, Да, придется приступать к основной обязанности. По возвращении с Казхука с нас затребуют два отчета. Один, тот, что для социологов, останется моим проклятьем. Таблицы, графики, диаграммы и все такое прочее... А вот второй, для чтимых психологов, перевалю-ка на вас. Знаете ли, ходит у ученых поговорка: "Есть наука, есть лженаука, а есть психология". Хм... Так вот, по каким-то только им ведомым причинам психологическая служба не устанавливает единой формы отчетности. Все сдается в произвольном виде. К примеру, психологи приходят в восторг от записей дневникового типа, причем восторг сей растет прямо пропорционально объему этих записей. Так что, с завтрашнего дня приступайте к выполнению ваших прямых обязанностей - ведите наиподробнейший вахтенный журнал с зарисовками, схемами и всем, что сочтете нужным. Думаю, предоставленный вами дневник наблюдений вызовет визг восхищения у душезнатцев нашей службы. Ведь вы, Да, всё увидите, так сказать, свежим глазом новосела. Никакой цензуры мыслей не будет и в помине, поэтому будьте абсолютно откровенны в выражении мнений. Главное - максимум деталей. И, конечно, при каждой записи должен быть комментарий: в какое время, где и при каких обстоятельствах она произведена. Устраивает?
– Когда не знаешь, что именно и зачем ты делаешь, делай этого много и делай это тщательно.
– ответил Всеслав.
– Бу сполнено!
Инспектор от души рассмеялся.
– Приятных снов!
– пожелал он.
Саракш, остров Казхук
Островная империя
04 часа 70 минут, 5-го дня 3-ей недели Бирюзового месяца, 9590 года от Озарения
Командующий отрядом яхт-лейтенант разделил десантников на две группы. Одни ехали, сидя на броне транспортеров, другие двигалась пешком слева и справа от колонны. Каждый час группы менялись местами.
Позади осталась обширная долина, занятая сухой саванной. Впереди показались горы, что-то блеснуло серым графитным глянцем.
– Сейчас вы увидите "Когти дракона".
– сказал Даццаху Хо.
– Есть легенда, что славный витязь Дзойна однажды настиг на этом месте исполинского змея Казхука-цу и вступил с ним в кровавый бой. Но одолеть чудовища он не мог, ибо Казхук-цу был бессмертен. Тогда Дзойна ударами своей булавы вбил дракона глубоко под землю и стал читать заклятие вечного сна. Казхук-цу, чуя неладное, изо всех сил стремился выбраться на поверхность. Вот уже три когтя правой лапы и три когтя левой, прорвав земной покров, вышли наружу. В этот самый момент заклинание было произнесено, чудище уснуло навеки. А когти, как видите, остались торчать.
Колонна медленно двигалась по языку мельчайшего рыжего песка, вдававшемуся в степь со стороны бурого скалистого обрыва. Из песка торчали два параллельных ряда великанских бивней из жирно блестящего серого камня, склоненных попарно остриями друг к другу - по
– Быть не может!
– ахнул Лунин, -Да они в высоту не меньше сорока футов!
– Пятьдесят пять.
– поправил инспектор с гордостью и некоторой обидой.
– Из чего же эти "Когти"?
– Не могу точно сказать, слаб в геологии. Специалисты, наверняка определили бы.
– инспектор пожал плечами, -Граниты, базальты какие-нибудь...
– Зарисовать можно?
– Даже желательно. Видите ли, фотоаппаратами на Казхуке можно пользоваться только по особому разрешению, коего ни у одного из участников экспедиции нет. А рисование не возбраняется. Только как же вы собираетесь рисовать на ходу?
– Вечером, - ответил Всеслав, -На привале. По памяти.
– Ну-ну...
"Когти дракона" остались позади. Головные машины одна за другой скрывались за поворотом. Когда бронетранспортер, рядом с которым неутомимо вышагивал инспектор и размеренно шел Лунин, также свернул за бурую слоеную скалу, перед ними открылся замечательный вид.
– О!
– не удержался Всеслав.
– Разве еще где-то есть что-нибудь похожее?
– в голосе инспектора звучали восторг и гордость.
– Ворота в джунгли.
Прозрачная мелкая река медленно текла по обширной долине, покрытой густым лесом. У поднимающегося горизонта на фоне розовато-оранжевого неба вздымался конус потухшего вулкана со снежной шапкой. Крупная белая птица невозмутимо мерила шагами плес, время от времени выхватывала рыбу клювом, подбрасывала и глотала на лету. Слабый ветерок доносил аромат травы и цветов, относя в сторону запахи горячей брони, бензина и пыльных шин.
Сигнальщик с первой машины размеренно помахал красным флажком, призывая к вниманию. Колонна по пологому левому берегу реки медленно втянулась в лес. Птица с недоумением провожала взглядом каждый транспортер и каждую группу солдат. Когда замыкающий танк скрылся в зарослях, птица вновь цапнула рыбину в теплой зеркальной воде.
Саракш, остров Казхук
Островная империя
04 часа 70 минут, 5-го дня 3-ей недели Бирюзового месяца, 9590 года от Озарения
...Он увидел машины. Он разучился считать, как потом разучился и говорить, но видел - машин много. Движутся неспешно. На машинах сидят те, в пятнистой одежде. Похожие десять лет назад привезли его сюда. Они могут не убить. А могут и убить. Пусть убьют, только быстро. Зачем жить? Последние пять дней у него невыносимо болела голова. На солнце тело покрывалось липким потом, а в тени бил озноб. Ночью спалось плохо, боялся выпасть из гнезда. Вчера, когда пил из ручья, не заметил лежащего неподалеку варана. Едва не погиб. Голодал. Нашел невыносимо смердящую тушу издохшего трупоеда. Ими, даже живыми, брезгуют все никто не охотится, а он ел вонючую, скользкую падаль нелетающей птицы с крючковатым клювом. Потом было еще хуже, рвало. Но выжил. А зачем? Для чего? Он выбрался из кустов и поплелся к реке. Дважды споткнулся и упал. Раздвинул тростник и вышел. В лицо пахнуло железом, выхлопами и пылью. Идущие рядом с машинами отпрянули, вскинули оружие, сидящий наверху повернул пулемет. Ну, давай! Почему не стреляешь? Однако ничего не произошло. "Дикарь!" - крикнул кто-то, перекрывая шум мотора, -Оставьте!" Колонна не замедлила хода, все с любопытством поглядывали на него. На башенке предпоследней машины сидели двое. Один - мосластый и долговязый - кинул что-то. Бумажный сверток. В нем - хлеб! Настоящий! Полбулки! И пакетик с пилюлями. Таблетки не могли быть отравой, иначе зачем бы дали еду? Машины скрылись. Он торопливо проглотил невообразимо горькую таблетку, хлебнул воды прямо из реки. Облегчение пришло почти сразу, головная боль утихла, а в пакетике оставалось еще много пилюль. И тогда он заплакал. Плача отщипывал кусочки хлеба, клал в рот, пережевывал беззубыми деснами... Кажется, выжил и на этот раз. А зачем?..