Чёрная пешка
Шрифт:
1 июня 2158 года, 20.34
– Орлы! Соколы! Грифы!
– торжественно возгласил Лунин.
– Угадайте, где я сейчас был?
– Пил чай с медсестрой Алисой?
– тут же спросил Луччатти.
– Голодной куме все хлеб на уме.
– вздохнул Всеслав.
– В штаб я заходил, Циркулище ты наш неугомонный. В шта-аб! Так вот: всё!
– Что "всё"-то?
– буркнул Лев.
– А то, что завтра в Улан-Батор за нами прибывает "челнок". Летим!
Ход 6
Улан-Батор
аэрокосмовокзал
2
В 24 километрах севернее Улан-Батора находилась посадочная площадка автоматических "челноков" класса "альфа". Таких площадок на Земле, наверное, оставалось всего-то одна-две. Ее поддерживали в великолепнейшем техническом состоянии, но морально она абсолютно устарела еще полвека назад. Это было углубление в каменистой почве идеально цилиндрической формы, диаметром в 150 метров и глубиной около 20 метров. Стены, выложенные плитами термофага ядовито-оранжевых тонов, неприятно поблескивали. В углублении уже находился "челнок". К входным люкам на его куполообразной макушке вели серые матовые трап-переходы. "Челнок" выглядел солидно и деловито, словно заслуженный специалист среднего возраста, знающий себе цену. Его темно-зеленый глянцевый корпус внизу был покрыт серебристым инеем, чуть выше - крупной росой, а скругленный верх совершенно просох на нестерпимой жаре. На дне же стартовой шахты вообще все было белым-бело от снега. Именно сильное вымораживание "альфами" округи при посадке и старте заставило сооружать подобные шахты, а впоследствии - вообще отказаться от использования этих "челноков. Заправка, техобслуживание и прием груза уже завершились, объявили посадку немногочисленных пассажиров.
– А где Циркуль?
– спросил Лунин.
– Звонит родным на Сардинию. С терминала. Там чудесный голограммный видеофон.
– ответил Абалкин, - Дистанционные приветы, поцелуи в объектив, прощальная тарантелла и все такое. Да вот и он бежит.
– Тогда по местам. Наши контейнеры, надеюсь, уже в багажном отсеке.
И Лунин шагнул в прохладный и темный входной овал трап-перехода.
– Да на кого ж вы меня покидаете, сердешные!
– заголосил сзади Луччатти, нагоняя товарищей.
– Стойте, я все прощу!
Они прошли серым тоннелем до лифта и опустились в недра "альфы".
Корабль являлся воплощением удобства и аккуратной практичности. Он предназначался для бережного подъема на орбиту 220 тонн груза и перемещения тридцати шести человек, которых по каким-то причинам считалось невозможным доставить другим способом. Узкий коридор был стерильно чист и прохладен. По правую сторону - несколько крупных информационных экранов в кремовой стене, по левую - двери в каюты.
– Восточный Экспресс.
– пробормотал Лунин.
– Что?
– не понял Абалкин.
– Ходил двести лет назад такой поезд в Европе. Если не ошибаюсь, до Константинополя.
– пояснил Луччатти.
– Считался символом роскошного и комфортабельного путешествия.
– А-а... Ну и где наше место в символе?
– Согласно купленным билетам. В смысле: там, где свободно.
– мудро рассудил Луччатти.
– А свободно, кажется, здесь. Во всяком случае, голосов не слышно. Да, пусто...
В серо-голубой каюте сработали индикаторы присутствия, напротив двери засветился большой экран сетевого вычислителя. Под экраном размещался небольшой столик. У обеих боковых стенок попарно находились
– Странно, отчего "альфы" не состоялись, как транспорт?
– спросил Абалкин, плюхаясь в кресло, которое принялось хлопотливо адаптироваться под его телосложение.
– Более чем хорошо...
– Многих не устраивает скорость.
– пояснил Всеслав.
– У нас ведь все спешат. Пулей на Таймыр, оттуда стрелой на Огненную Землю, оттуда - на Луну. Из-за этого скоро, очевидно, на каждом углу будут торчать нуль-будки. А "альфочка" ползает себе неспешно туда-сюда. Но что удобно - то удобно. Вот мы плавненько воспарим на орбиту и даже ничего не заметим. И наверху "альфа" по очереди состыкуется со всеми поджидающими его кораблями, пассажиры чинно перейдут с борта на борт. Кстати, мы переходим первыми, я уже посмотрел на расписание. Стыковка с "Ромулом" через четыре часа с минутами. А Д-прыжок почти сразу после этого. Так что на весь путь до Саракша, вернее до Тристара, у нас уйдут приблизительно сутки.
– Что есть "Ромул"?
– поинтересовался Абалкин по-хонтийски. Его кресло угомонилось и Ревушка удобно полулежал в нем.
– Крейсерский звездолет, - противным менторским тоном начал вещать Луччатти, - с повышенной многослойной защитой. Экипаж - около десятка человек. Предназначен для форсированных рейдов в загрязненных звездных системах.
– Странный выбор у Комова.
– пробормотал Абалкин.
– Зачем?
– Отнюдь не странно. Геннадий Мудрый собирался подбросить на Тристар тысячи две тонн груза, а у "Ромула" сверхсильные форсажные двигатели плюс мощные захваты для контейнеров под брюхом. И потом - крейсер только внешне выглядит неуклюжим, вроде средневекового рыцаря в панцире. На деле он очень маневренный. Зависнет над полюсом и резво перекидает на платформах груз к базе "Саракш-2".
"Альфа" едва заметно колыхнулась. Луччатти пошевелил манипулятором и синее программное меню на экране вычислителя сменилось видеопанорамным обзором. Серо-желтая земля плавно уходила вниз, небо медленно темнело. "Челнок", управляемый киберштурманом с Земли, поднимался по плавной кривой. Под ворсистым покрытием пола что-то тихо и ровно загудело.
– Включили.
– сказал Луччатти.
– А вот представляете романтику двадцатого века: наверх на ракете с жидкотопливным агрегатом. Перегрузка, невесомость, скафандры...
– Получишь, Циркулек, романтику.
– пообещал Лунин. Он тоже покоился в шевелящемся кресле и чистил апельсин.
– Сам говоришь, на Тристар нас будут опускать на платформах, а значит - впихнут в сьютелуны или в скафандры. Что же до невесомости... Нет её - и хвала богам, кости не растворятся. На Луне был? Не понравилось? Мне тоже. А там хоть какая-то тяжесть.
"Альфа" вошла в непроглядно-темную синь стратосферы. Редкие перышки облаков виднелись глубоко внизу. Земля казалась серой и однообразной. Небо продолжало чернеть и на нем загорались звезды.
– Затворите окошко.
– попросил Всеслав.
– Больше смотреть не на что. Теперь зависнем во мраке до самой стыковки с "Ромулом"...
Видеопанорамный обзор отключили и вывели на экран какой-то развлекательный канал. Громкость, впрочем, убрали совсем.
– Подремлю.
– сообщил Всеслав, устраиваясь удобнее и закрывая глаза. Спать совершенно не хотелось. Но еще меньше было желания разговаривать.
Кресло оказалось предельно коварным. Перед глазами поплыли разноцветные полосы, замелькало нечто непонятное, а потом проявился Город...