Черная пустошь. Дилогия
Шрифт:
В Панаме группа, которой командовал Адам, возвращалась после выполнения задания на базу. Вертолет, перевозивший людей, был обстрелян. Майкл помнил это так же ясно, как будто бы это произошло два часа назад. Он помнил, как вдруг загремел вдруг металл вокруг, как будто отбойный молоток лупит по железному листу, помнил, как убитый первый пилот грузно обвис, откинувшись в кресле. Помнил, как за те десять секунд, пока их обстреливали из крупнокалиберного пулемета, второй пилот, раненый в левую руку и ногу, пытался выровнять машину, летевшую в двадцати метрах над деревьями. Он помнил, как кричали его друзья, когда пули прошивали их тела, с легкостью пробивая бронированную обшивку грузового отсека.
Они даже не смогли похоронить их по-человечески. Только Ричард был без единой царапины, счастливчик, ему пришлось помогать Майклу и Адаму. Двое суток они пробирались к базе, пока их не подобрала спасательная команда…
Фапгер помнит, помнит даже слишком хорошо.
– Тогда я чуть не сошел с ума, – продолжает говорить Адам, не глядя на Майкла.
Майкл внимательно смотрит на Адама, но он не замечает этого:
– Мне хотелось умереть вместо них, но это было неправильно. Их убил не я, а тот чертов пулеметчик. Я сделал все, что было в моих силах. Я прекрасно понимаю тебя, Майки, я понимаю, что тебе трудно, но сейчас ты просто психуешь, когда нужно разобраться в себе.
– Да не психую я! Просто… – Майкл замолкает.
– Я думаю, что ты сделал все, что мог, Майки. Я уверен в этом. Ты должен понять одну вещь: да, ты отдаешь приказы, да, ты можешь отдать такой приказ, который может стоить кому-нибудь жизни, но не ты убил этого парня, – это сделал волк. Ты не должен бросать батальон, ты должен найти силы, чтобы противостоять своему страху. Я знаю, что ты боишься ответственности, все этого боятся, но ты должен продолжать. Короче, я дам тебе неделю. Успокоишься, подумаешь. Если потом ты придешь ко мне и скажешь, что не готов, я передам командование Киму. Договорились? – Адам протягивает руку.
– Да, – Фапгер протягивает руку в ответ.
Они некоторое время молчат.
– Как ты, Майк?
– Хреново, старший, хреново, – вздыхает Майкл и идет к платформе.
– Через два часа мы дадим ток на периметр, будь готов.
– Ладно, – Майкл машет рукой в ответ и платформа уходит вниз ярким пятном света…
При
– Мы закончили, Адам. Я вызвал Варшавского снизу, чтобы еще раз проверить его оборудование перед вылетом.
– Джек сам управится с гелием? – улыбается Адам.
– Я думаю, да, – невозмутимо кивает Чень, – Джек способный ученик. Я пойду, Адам, меня вызвал Дубинин, надо проверить образцы почвы и воздуха на предмет болезнетворных бактерий.
– Спасибо, Чень.
– Не за что.
В помещении снова появляется грузовая платформа, на ней стоит Варшавский. В руках у него – большой серебристый чемодан, в таких техники носят инструменты или необходимые приборы. Чень обменивается приветствием с Дэвидом и исчезает.
Адам и Варшавский вместе выходят на площадку. Джек придирчиво осматривает грузовые крепления, на которых подвешены две цифровые фотокамеры с мощными объективами, закрытыми черными кожухами светозащитных бленд.
– Проверим связь, – говорит техник, присаживаясь на корточки перед дирижаблем.
Он раскрывает чемодан. Внутри, на одной панели – экран монитора, на другой – клавиатура. Варшавский устанавливает компьютер на легком переносном столике. Адам позаботился о том, чтобы на обзорной площадке появилась кое-какая мебель, хотя бы пластмассовые столики и стулья.
Минуту техник терпеливо ждет, пока компьютер загрузит всю необходимую для работы информацию. Потом он нажимает клавиши на клавиатуре, поясняя свои таинственные манипуляции Адаму и Джеку, молча стоящих за его спиной:
– Сейчас я запускаю программу радиосвязи с камерами на дирижабле. Устанавливаю условия передачи изображений и частоту съемки. Запоминай, Джек, в следующий раз будешь делать сам, если придется.
– Хорошо, мистер Варшавский.
– Теперь я указываю путь передачи изображений. С камер они пойдут сюда, к станции приема и контроля, а затем к нам вниз, на вычислительный сервер. Проверим, как пройдет съемка.
Варшавский нажимает несколько клавиш, слышатся два четких щелчка. Через две секунды на экране появляется высококачественные изображения каменного пола площадки.
– Отлично, – удовлетворенно кивает техник, – теперь смотри внимательно, Джек.
Изображение на экране меняется: теперь экран разделен на шесть прямоугольных областей.
– Два нижних «окошка» – поля, в которых будут появляться изображения, – объясняет Варшавский, показывая на соответствующие прямоугольники, – четыре верхних – это навигационная система дирижабля и система управления двигателями.
Варшавский подключает к разъему компьютера джойстик с тремя функциональными клавишами и с улыбкой смотрит на Джека:
– Справишься?
– Не вопрос, – улыбается Криди-младший, – на чемпионатах у меня похожая техника была, только попроще и дешевле гораздо.
– Ну, тогда ты знаешь, – кивает на экран Варшавский, – два «окна» посредине показывают местоположение дирижабля. Две миниатюрные видеокамеры покажут тебе положение аппарата относительно земли, в случае необходимости ты сможешь откорректировать курс. Два «окна» наверху показывают состояние работы двигателей, силу ветра, угол крена и дифферента, упругость оболочки, в общем, разберешься.
– Разберусь, – уверенно говорит Джек.
– Тогда я побежал, надо проверить, как там мои парни установили программу картографирования. Если что-нибудь пойдет не так, вызывай меня по рации или через компьютер. Я там запустил программу связи, если что, прибегу, – Варшавский еще раз проверил компьютер и убежал.
– Не боишься, Джек? – спросил Адам.
– Немножко, мистер Фолз, – смущенно ответил Джек, – боюсь дирижабль угробить. Я ведь понимаю, что у нас любая техника на вес золота.