Черная река

Токацин .

– Но ведь они строили, а не только убивали, - нерешительно сказала Кесса. – И их было так много! Как они умножились бы настолько, если бы рвали друг друга, как дикие крысы?

– Так же, как умножаются крысы, я думаю, - поморщилась Сима. – Хотя это странно. Люди не множатся так быстро и легко. Посмотрим, вернулись ли те призраки? Пока тебя нет, они могут вылезти и натворить дел…

…Охотники вернулись на рассвете, и Кесса проснулась от шума и беготни под лестницей.

– Идём! – Кирин сдёрнула её с постели и сама вприпрыжку помчалась в очажную залу. Она,

как и все Скенесы, ложилась спать одетой – охотников ждали до поздней ночи.

Когда Кесса догнала сестру, в очажной зале никого уже не было – все толпились у входа в пещеру. Проснулись не только Скенесы – все жители Фейра собрались на узком берегу, и в толпе Кесса увидела Фирлисов, помятых и хмурых спросонья. Эмма, не желая толкаться, взобралась на экху.

– Долго вы там бродили, - покачал головой Сьютар, подходя к огромному – едва ли не больше человека – свёртку из циновок, запятнанному чёрным. Конен Мейн развернул его и поднял что-то над головой, показывая всем. Кесса увидела широкую розовато-серую лапу, словно покрытую мелкой чешуёй, с огромными плоскими когтями.

– Это крот, которого ты видела! – Сима толкнула Кессу в бок. – Они нашли его!

Эрнис Мейн и Сьютар Скенес одновременно взялись за сложенную шкуру и потянули её в разные стороны. Чёрный мех, поредевший с зимы, блеснул на солнце. Жители загомонили. Амора Скенесова, хмыкнув, поймала за шиворот Нуука, второй рукой ухватила за плечо Каэна, и втроём они скрылись в пещере, откуда тут же донёсся стук котелков и плошек. Каннур быстро пошёл в кладовую, на пути окликая помощников. Шкуру уволокли быстро – и её, и разрубленную на куски тушу понесли в пещеру Скенесов. Речник Айому задержался на берегу – подобрав циновки, измазанные кровью, он понёс их к кустам и опустил в воду.

– Подкормка, - буркнул он, проходя мимо Кессы. Она вздрогнула.

– Речник Айому! Что вы видели в степи? – спросила она, догоняя его. Он отмахнулся.

– Вечером, Кесса. Вечером.

Он вошёл в пустую пещеру Мейнов и опустил за собой завесу. Кесса с недоумением смотрела ему вслед.

– Спать пошёл, - хмыкнула Сима, поравнявшись с ней. – Река-Праматерь! Они добыли гигантского крота, а он идёт спать.

На закате из пещеры запахло варёным мясом, и все кошки, гревшиеся на солнце на уступах скал, сбежались к ней. Они вертелись у входа, путаясь под ногами у жителей, но внутрь зайти не осмеливались. Все рыбьи потроха и головы, брошенные им рыбаками, достались чайкам. Выгнали из пещеры не только кошек, но и всех юнцов и девиц, там остались только старшие, и то они не подходили к очагу и дымящемуся котлу близко. Сьютар сам открывал бочонки с кислухой, и Окк Нелфи пробовал её.

– Интересно, призраки видят людей в пещере? – Симе не давало покоя Зеркало.

– Если выглянут – увидят, - отозвалась Кесса. Она думала о Ронимире. Чёрная куртка со странными узорами лежала в тайном сундуке, и никто, даже Речник Айому, ничего не мог рассказать о ней.

– Если бы Речник Айому думал не только о рыбе… - вырвалось у неё, и она поспешно прикрыла рот ладонью. Сима сочувственно хмыкнула.

– Он же

Речник. Вокруг него всю жизнь разные странные дела и штуковины. Он к ним привык. Теперь ему рыба в диковинку.

Кесса усмехнулась.

– Я бы не привыкла, Сима, - помотала она головой. – Думаешь, те, кто живёт в Хессе… у них весь мир – под землёй! И везде чародейство и чудища… Думаешь, они тоже… привыкли? И им ничего не странно? Живи я в Хессе, я с зимы до зимы искала бы всякие странности!

Этим вечером Сьютар не сидел на своём обычном месте у очага – там устроился Речник Айому, а рядом с ним усадили охотников.

– В степи вы сделали всё как положено? – запоздало встревожился Сьютар, опуская черпак в котёл.

– Да, и Мацингену не за что на нас гневаться, - кивнул Речник и украдкой протёр глаза. – Разливай.

Некоторое время все молчали – только слышалось чавканье, плеск кислухи и стук обглоданных костей, падающих в большой горшок. Всем охотникам налили по полной чаше, другим юнцам – по половине, и Снорри долго вздыхал, доливая до краёв воду.

– Часто у вас охотятся? – шёпотом спросил он Кессу.

– Редко. Обычно других дел хватает, - так же тихо ответила она. – А в ваших краях?

– Мы осенью ходили на килмов, - мечтательно прикрыл глаза Снорри. – Загоняли их в ямы. Это большие звери, мясо ели три дня. Вот, посмотри, это мой первый нож – такие рукоятки мы делаем из килмовых рогов.

– Красиво, - Кесса потрогала рукоять широкого ножа. – А что говорили вам олда, степные люди? Это ведь их килмы. Нам запрещают ходить так далеко на восток, чтобы не ссориться с олда.

– А, мы охотимся в межречье. Олда редко туда заходят, это земли Реки, - ответил Снорри. – Правда, и килмы там бывают не каждый год. Но то, что вы на них вообще не охотитесь… Олда много на себя берут. Это звери Мацингена, как и все звери в мире.

От внезапно наступившей тишины Кесса вздрогнула, и Снорри растерянно мигнул – его слова прозвучали чересчур громко. Он не заметил, как все доели и отставили пустые чаши, и как последняя кость упала в горшок. Жители сидели, разомлев от тепла и сытости, кто-то из охотников уже дремал, прислонившись к очажным камням. Сьютар поднялся с места, протягивая руку к горшку с костями.

– Благодарим тебя, Мацинген, за то, что ты послал зверя под наши стрелы, за мясо, которым мы насытились, за шкуру, которая нас согреет. Не тревожься – мы вернём тебе кости, пусть они прорастут, как семена прорастают в земле. Пусть звери в твоих степях умножатся!

– Что нового в степи? – зашевелился на шкурах Эрик Айвин. – Не пора ещё лететь за дровами?

– Трава высохла, - кивнул Речник Айому, протягивая ему длинный жёлто-серый лист. – Теперь медлить нельзя. Новая растёт по её следам.

На его ладони лежал маленький зелёный росток – всего в палец длиной, белесый и двулистный. Никто не взялся бы угадать, чем это будет, когда вырастет, но это уже проросло.

– Хвала богам! Земля проснулась, - облегчённо вздохнул Эрик. – Слышали? Завтра я подниму корабль, и мы полетим за сушняком. А что думаешь ты, Сьютар?