Черная сага

Булыга Сергей Алексеевич

— Когда ты остаешься без врагов, значит, у тебя уже совсем ничего нет!

Да и Заступник Хрт только тогда и почувствовал себя настоящим мужчиной, когда он наконец-таки обрел себе врага — Чурыка.

А у меня есть Владивлад, Нечиппа, Верослав, Гурволод и Стрилейф, и Миролав, и…

— Ярл! — вдруг окликнул меня Лайм. — Смотри!

Я посмотрел. И впереди, на левом берегу, увидел Уллин! Я встал и закричал:

— Хей! Навались! Хей! Хей!

И мы пошли еще быстрей. Град Уллин действительно довольно грязный, нищий город. И стены там низкие, старые, наполовину уже сгнившие. И ров тиной зарос. И вал обсыпался.

Но уллинцы — народ очень упрямый, и с ними воевать всегда весьма накладно и хлопотно. И ярл у них колдун, сын колдуна, все уллинцы его очень боятся. Да и вообще, еще никто ничего хорошего от него никогда не видел. Вот почему, когда мы взяли Уллин, Хальдер сказал:

— В костер его, плешивого!

А я сказал:

— Нет, пусть живет.

А Хальдер закричал:

— Он и тебя уже опутал, сглазил!

А я сказал…

Да только зачем мне теперь об этом вспоминать? Как тогда было, так оно и было. А нынче будет как? Я присмотрелся…

Они! Уже стоят на берегу. Ждут, не дождутся. Уже дружину вывели. А вон и Владивлад, он впереди! Я еще сильнее присмотрелся…

Шапка на нем высокая, соболья. И красное корзно подбито горностаем. И бармы ярловы тяжелые, сверкают золотом. И меч у пояса. Меч у него особо, против солнца крученый, два раза закален в отваре ядовитых трав, и оттого-то раны от него не заживают, а гноятся; если не знать противоядия, то и умрешь, пусть даже он тебя этим мечом только едва оцарапает. Вот он каков, ярл Владивлад — колдун. Ну а отец его, тот, говорят, и вообще был лют. И оттого и уходил он очень тяжело, полгода мучался, никак не умирал, и только Владивлад и пособил ему. А как он пособил, о том люди болтают разное.

Болтают! Так и обо мне болтают. Рабы горазды очернять господ. И потому мы, господа, хоть и грыземся меж собой, но если что, должны стоять один за другого горой. Вот только господин ли я?

Ну что ж, узнаем вскорости. И я стоял, подбадривал гребцов. А вот и пристань, прибыли, вот мой корабль мягко ткнулся в берег. Мы сошли. Первым шел я, рядом со мною Сьюгред, а уже следом Лайм и прочие. Ярл Владивлад ступил вперед…

Руки развел! Мы обнялись, как братья. Ну что ж, пусть будет так; ярл ярлу брат, а брат на брата зла не держит. Он так мне и сказал:

— Брат! Рад тебя увидеть.

— И я, брат, рад встрече с тобой, — ответил я.

И я не лгал. И он, я чувствовал, не лгал. Мы снова обнялись. Он мне сказал:

— Я слышал, ты ходил в Окрайю. И нас не осрамил.

— Да, это так, — ответил я. — Хрт заступался за меня.

— Хрт, — усмехнулся он, — теперь за многих заступается.

— Ему видней.

— Видней. Будь славен Хрт!

— Будь славен!

И в третий раз мы обнялись — и тотчас отступили друг от друга, и осмотрели с головы до ног, и руки потянулись к рукоятям, и замерли на них…

Но улыбнулся Владивлад! И повернулся к Сьюгред, и спросил:

— А ты, красавица… Тебя звать Сьюгред, да?

— Да, это так, — ответила она с большим достоинством. — И я его жена, а он мой муж. Ты это тоже знаешь?

— Знаю, — ответил Владивлад и снова улыбнулся. — Брат Айгаслав не мог не полюбить тебя, ибо ему такая красота всего милей. Так, Айгаслав? Я снова не ошибся?

Я кивнул. Честно сказать, я тогда не придал должного значения этим его странным словам, я просто согласился с тем, что Сьюгред мне мила. А то, что Владивлад так легко

угадал ее имя, это меня и вовсе нисколько не удивило, так как в нашей земле все давно уже привыкли к тому, что он порой может подслушивать некоторые наши мысли. Но если мысль загородить — а Хальдер научил меня, как это нужно делать, — то Владивлад тогда сразу начнет краснеть и гневаться, и даже задыхаться…

Однако в тот раз ему никто не мешал, и Владивлад решил продолжить свою потеху дальше. И, обратившись к Лайму, сказал так:

— Я и тебя узнал. Ты — Лайм по прозвищу Деревянная Борода. И ты вполне достойный человек, хоть некоторым и кажется, будто ты запятнал свою честь на Крысином Ручье.

— Но… — с гневом начал было Лайм…

Однако Владивлад поспешно перебил его:

— Но я же говорю: ты человек достойный. И меч твой по прозванью Косторуб чист как слеза младенца. И… кое-что еще о тебе мне тоже известно! Но и в этом сложном и крайне запутанном деле я тоже не стал бы тебя обвинять. Особенно в море. Я прав?

Лайм усмехнулся и кивнул. И Владивлад подумал, помолчал… А после так сказал:

— Но что же это мы так стоим, безо всякого дела? Если мои дорогие гости желают помериться со мной силой в честном поединке, то я немедленно прикажу очистить берег и разметить место для будущей битвы. Хотя мне больше по душе сперва проводить моего любимого брата к Жилищу наших Благих Прародителей и воздать им щедрые дары в честь нашей с тобой встречи, Айгаслав. Или, быть может, ты желаешь чего-либо иного? Говори! Как скажешь, так оно и будет — ведь ты мой гость!

И я задумался. Я понимал, что Владивлад явно не желает противоборства со мной, хоть сила, как будто бы, на его стороне. Но отчего это вдруг он стал таким гостеприимным? Быть может, его что-то напугало? А может, на это есть еще какая-то причина? Или подвох? Или… Трудно пока ответить! Ведь я еще многого не знаю из того, что здесь произошло почти за целый год моего здесь отсутствия, а то, что мне было рассказано в Йонсвике, возможно не очень похоже на правду. А если так… Ну что ж, подумал тогда я, сперва нужно послушать Владивлада, не спешить, а там, глядишь, потом все само собой разрешится. И я сказал:

— Прежде чем думать о себе, мы должны подумать о Прародителях, даровавших нам жизнь. А посему я бы хотел, чтобы мы сперва отправились в Хижину и возблагодарили Хрт и Макью за все то хорошее, что с нами случилось, и повинились во всем том плохом, что было нами свершено против их чаяний.

— Будет по-твоему! — воскликнул Владивлад. — Хей!

— Хей! — ответил я.

И мы пошли. Его дружина расступилась перед нами. Моя дружина двинулась за мной. Его дружина — за моей. Мы вошли в Уллин, мы явились к капищу. Костры уже горели.

— Я не привел рабов, — сказал я Владивладу. — Но зато я дарую нашим Благим Прародителям всю мою добычу за весь прошедший год. Всю, до последнего диргема!

— Пусть будет так, — ответил Владивлад, — ибо все малое намного больше половины необъятного, — и дал знак начинать.

И мои люди вынесли ларь с моей долей добычи и бросили его в огонь. Хрт, заурчав, сожрал мой дар.

Потом я очистил себя от ненужных хлопот — трижды совал свои руки в огонь, потом от лишних дум — это, сняв шлем, я низко опускал голову в огонь — так, чтобы горели волосы, усы и бороды, потом я сжигал пыль чужих дорог — и сапоги мои дымились. А потом…